Книга Памятка убийцы, страница 178 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Лев указал взглядом на непогасшее окно в доме священника.

– Как вы убедили отца Хрисанфа помогать вам? – с искренним любопытством спросил Гуров.

– Во-первых, давила на то, что церковь всегда давала приют бездомным, в том числе беглым преступникам. Это же crème de la crème заблудших душ. А во-вторых, за те пожертвования, что я отчисляю вдогонку к начищенным мной курятнику и клеткам с перепелами и кроликами в церковном наделе (и это, заметьте, без доставки охапок дорогущих роз, сделавших наш храм привлекательным для туристов!), – Озеркина подняла указательный палец вверх, – он вообще должен быть готов за меня убить.

– Представляю себе эту картину!..

– Напрасно иронизируете. У церкви ничуть не меньше опыта, чем у вашего ведомства, в устраивании таких дел.

– Может быть. А знаете, что меня удивляет больше всего? – задумчиво проговорил полковник.

– Что от такой большой любви не родилось детей? – попыталась догадаться Любовь Евгеньевна.

– Как раз это естественно. Ведь Егор наверняка бесплоден.

Она медленно кивнула.

– Меня удивляет, – рассуждал Гуров, – что вы все время много говорите о большой любви. Но у вас на мочках шрамы – следы вырванных Егором сережек. Он поступал так с жертвами. У Лизы тоже такие травмы. То есть Егор, при всей вашей убежденности, что с вами он какой-то другой, мучил вас.

– Подумаешь! Сорвался всего пару раз!.. – небрежно отмахнулась Озеркина.

– Ну да. Бьет – значит любит, – иронично кивнул Гуров. – А вы знаете, что, согласно исследованиям, женщины, которые состоят в отношениях с серийными маньяками, как, например, Элизабет Кендалл, много лет прожившая с Тедом Банди, на самом деле просто очень низко ценят себя и уверены, что не заслуживают больше, чем ложащийся с ними в постель после насилия над женщинами, которых он действительно хотел, психопат. То есть то, что никакой любви у партнеров к ним нет, эти дамы прекрасно осознают. Прямо как в недавнем голливудском фильме «Красивый, плохой, злой» по сценарию на основе книги Кендалл.

– Да как вы смеете?! – В голосе Озеркиной послышалось искреннее возмущение. Женщину не вывело из себя то, что ее пособничество преступнику раскрыто. Не нарушил ее душевного равновесия и тот факт, что она знала о жертвах – и жила с жестоким серийным убийцей. Но предположение о том, что Егор не любит ее… Это был удар под дых.

– У теории, о которой я говорю, есть доказательство, – продолжил Гуров сдержанно. – Одно из них – готовность таких женщин носить подаренные им украшения жертв – трофеи, при виде которых те возбуждаются, как в момент убийств, например.

Озеркина сверлила его злым взглядом.

– Мы оба знаем, – подался к ней Гуров, – что Слепокуров хранил свои фетиши в своем убежище: серьги, которые ваш сын подарил Лизе, и ее помолвочное кольцо, которое он выкрал дважды. Ваш Егор никуда не поедет без этих вещей. И когда он придет за ними, я буду здесь.

Ее лицо исказилось гримасой боли и бешенства.

– Так что вы меня не задерживаете. Не надейтесь, – улыбнулся Гуров. – А вот я вас задержу.

Любовь Евгеньевна увидела, как в ее калитку вошел Глеб.

– Привет, мам. – Он открыл наручники. – Как насчет вопросов, где моя шапка и что у меня было на ужин, пока я зачитаю тебе твои права, например?

* * *

Ангелина бежала на второй этаж, слыша, как за ней, все еще вытирая пудру с лица, по лестнице тяжело поднимается убийца. Оказавшись наверху, она вбежала в первую дверь, которая вела в кабинет Чуева, где по-прежнему громко играла песня: