Онлайн книга «Скромная жертва»
|
– Свезло быдлу! – хмыкнула Флора. Роза смерила ее высокомерным взглядом: – Ты-то кто?! * * * Вскоре полицейский конвой увозил в ведомственных машинах заклятых подруг, а также Вениамина Игоревича и Киру Ильиничну Колосовых. – Поверить не могу, что я оказался единственным, кто не заслуживает тюрьмы, – сказал подошедший к Гурову Андрей, – в этой семье. – Вы заслуживаете долгой жизни и счастья, – ответил Гуров. – И подарка от галереи, – улыбнулась Екатерина Савина. – Мы подарим вам портрет вашей мамы, написанный Иннокентием Золкиным. И устроим выставку нескольких его работ, которые нам переданы. Наши эксперты установили авторство. Как и хотела Рита. – Мы с женой, – сказал подошедший Штолин, – устраиваем сегодня обед в ее честь. И приглашаем всех. – Ольга справится с таким, – Крячко обвел зал, полный музейных работников и молодых полицейских, – наплывом гостей? – У нее неограниченный доступ к нашему погребу. И помощник. Доктор искусствоведения. – Кирилл Карлович в деле? – спросил Гуров. – Пашет со вчерашнего дня, готовя все, что любила Рита. В нем пропал великий адепт кулинарного искусства. – Видимо, это все же не бунинский сюжет, – задумчиво сказал Гуров. – «Кругом шиповник алый цвел, стояли темных лип аллеи…» * * * Глядя, как его ученики слушают рассказы Ольги Штолиной, Гуров думал о том, что вся эта история со смертью расчетливой подруги вернула ей радость преподавания, позволила снова объединять молодых людей и учить их. Что их с мужем жизнь будет теперь другой. Это, очевидно, понимал и сам Штолин. Горестные Ребекки покинули старика. Ему оставалось написать о них книгу. Отдать последнюю дань каждой обретшей покой милой тени. Доедавший настоящий оливье с икрой и раками Банин звонил Ангелине. В этой девушке было что-то, что напоминало ему главных женщин в его жизни – вечно соперничающих за его обожание бабушку и мать. Его влюбленность, кажется, немного печалила Лелю и Лилю. Прагматичные сестры Береговы справились с этим чувством, как бы поступила доктор Брендан из сериала «Кости». Они наконец обратили внимание на Юдина и Назарова. И те, налегая на пирожки с печенью и малиновую наливку, боялись поверить своему счастью. Папка с Озеркиным читали одно из старых дел Штолина. И у них уже были версии, которые они, очевидно, готовились обсуждать всю жизнь. – Нам пора домой, Лев, – позвал его Крячко. – И у тебя телефон разрывается. Гуров взял со стола вибрирующий телефон. На экране высветилось «Верочка». – Лев Иванович! – послышался знакомый голос. – Вы долго еще собираетесь учительствовать на берегах великой русской реки? – Самой большой в Европе. А что? – А то, что здесь все горит. Восемь новых дел, включая нападение на депутата и смерть психолога-блогера Юлии Юнг. Ее аудитория полощет честь полиции в соцсетях. А у Петра Николаевича сезонная простуда. – Опять? – А? Что?.. Ну да. – Вот вы артисты! – Чего не сделаешь ради благого дела. – Верочка, у нас с Крячко слов нет. – Не надо слов. Больше дела. – А вот как раз уголовных дел еще вечер не надо. Мы сядем на поезд завтра. И будем пить чай в стаканах с железными подстаканниками и смотреть на степь да степь кругом. Пока поезд не въедет в ночь. – Да вы поэт! – В Саратове и не такому научат. До встречи! Он повернулся к Крячко: – Давай просто пройдемся вдоль Волги, чтобы она унесла и наших Ребекк, дорогой друг. А Орлов все же артист! |