Книга Усадьба заложников, страница 130 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Спасибо. А можете рассказать еще? Я не очень хорошо разбираюсь в наших ювелирных традициях, вот хотел бы повысить уровень. Какие украшения хранятся в Алмазном фонде, а что осталось в Музеях Кремля и как вообще их разделяли? Если коротенько? Хранятся ли изделия современных авторов-ювелиров в фондах Музеев Московского Кремля?

Когда это было необходимым, Гуров мгновенно перевоплощался в этого сыщика-недотепу. Он недавно освоил эту роль, и получалась она отлично. Крячко, который наблюдал такие метаморфозы, подшучивал, что жизнь с женой-актрисой положительно на него повлияла. Вот даже научился перевоплощаться в помесь Коломбо и Аниськина. Даже словечки при этом Лев Иванович подбирал такие, что люди в его присутствии машинально расслаблялись. Разве может случиться что-то плохое, если следователь говорит «коротенько»?

Фериде кивнула, явно расслабившись:

– Да, конечно. Тогда нам нужно пройти в Зал государственных регалий к шапкам Мономаха, я начну оттуда, нужно будет многое уместить в короткую экскурсию.

Если честно, Гуров не знал, что шапок Мономаха было семь и что они, как и другие регалии в этом зале, являлись невывозными экспонатами.

Фериде провела экскурсию через века в прямом смысле этого слова. Они прошлись по залу с регалиями, со старинными украшениями, потом поднялись наверх, мимо Посольских даров, к изящным табакеркам и гребням, коллекции чудом сохранившихся яиц Фаберже и снова спустились вниз, в современный мир, к бриллиантам Картье. По пути Фериде рассказала то, что Гуров уже знал, а именно о бриллиантах, когда они стали популярны, что раньше поставлялись в основном из Индии через Великобританию, которая столетиями имела монополию на торговлю этими драгоценными камнями.

– В тридцатые года часть украшений, самые дорогие, были изъяты. Для начала это должна была быть выставка. В помещении современного Алмазного фонда. Но, как вы понимаете, украшения не вернулись обратно в фонды музея. Вместе с драгоценностями были также реквизированы некоторые наиболее дорогие ковчежцы.

– Что? – вынырнул из пучины времени, куда погрузила его своим мягким голосом Фериде, Гуров.

– Сейчас покажу, – девушка снова отвела его в зал на первом этаже и показала красивый золотой ларец, украшенный драгоценными камнями, – в таких ларцах хранятся мощи святых.

– Понял. Просто не знал, как они правильно называются.

Фериде все с той же мягкой улыбкой кивнула, признавая за оперативником право на незнание чего-либо.

– Именно для этого тут есть мы. Чтобы рассказывать.

– Хорошо, а как тогда уцелела коллекция яиц Фаберже?

– На тот момент их было немного, кроме этого, яйца были не самыми дорогими изделиями ювелирной мастерской Фаберже. Бриллианты и другие драгоценные камни были не столь заметны, а коллекции изымались, грубо говоря, – Фериде немного поморщилась, словно это до сих пор была для нее болезненная тема, – по весу. Так же они и продавались за границу. Директором Оружейной палаты тогда был Дмитрий Дмитриевич Иванов. Изъятие ценностей началось гораздо раньше. С одна тысяча девятьсот восемнадцатого года. Но двадцать четыре яйца Фаберже Иванов вернул. Выкупил.

– В тридцатые годы?

– Это было очень известное дело. Но сейчас, предупреждаю сразу, я говорю про свои размышления на эту тему, – предупредила Фериде, когда они сидели на небольшом диванчике под окном, рядом с витриной Картье.