Книга Усадьба заложников, страница 129 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Тогда завтра я отправляюсь гулять по музеям, а ты попробуй выяснить, какие у него тут были контракты и контакты, – предложил Гуров, когда они приехали к зданию Главка.

Мария сегодня была дома, работала над ролью. Гурова она встретила улыбкой и блинами.

– Заваришь чай? – попросила женщина.

Это была их традиция. Что бы ни готовила Маша, чай всегда заваривал Гуров. Дома он был просто Львом. Или даже – в особых случаях – Левой. И то время, когда он заваривал чай, Мария не мешала, не давала никаких советов и вообще становилась практически невидимкой. Это было его время, когда он полностью очищал голову, выкидывая оттуда все дневные мысли, потом, после ужина, часто наступала «вторая смена», но сейчас был только чай.

– И пусть все преступники подождут, пока российский оперативник выпьет свой чай, – перефразировала известную цитату, которая очень нравилась Льву, жена. Когда-то давно Мария первый раз рассказала ему об известной фразе Александра III, когда к нему приехали европейские послы, а он был на рыбалке. «Пусть вся Европа подождет, пока русский царь удит рыбу». С тех пор эта фраза стала универсальным ключиком к улыбке Гурова.

Именно в момент, когда чай был готов, Гуров понял, чего в этом деле не хватало. А были ли у Казинидисов дети? Кто наследует все имущество? Судя по тому, что Нелли смогла снять такой особняк, и по ее одежде и украшениям, она отнюдь не бедствовала. Почему детей в досье нет? Их скрывали? Не было или намеренно вычеркнули за хорошую плату?

Глава 4

Утром Гуров сам позвонил директору Музеев Московского Кремля Елене Юрьевне, чтобы договориться о встрече с ее сотрудниками. Встретиться с хранителями музея было гораздо сложнее, чем переговорить с кем-то из уборщиц. Возможно, что именно сотрудники фондов и были главными сокровищами музея, поэтому сначала нужно было договориться с директором, потом с главным хранителем, и только после этого полковнику согласовали встречу.

В холле Оружейной палаты Гурова встретила высокая худая женщина спортивного сложения с длинными прямыми волосами. Определить ее возраст было сложно, особенно в музейных интерьерах и при музейном освещении. Мягкий свет, полумрак, бархат стен очень шли ей. Хранитель так хорошо вписывалась в окружающий ее мир, словно не работала, а жила во дворце.

– Фериде, – представилась хранитель фонда драгоценных металлов тихим вкрадчивым голосом. – Из новых выставок за эти полгода у нас была разве что выставка Картье в холле Оружейной палаты, нет, это не тут, есть небольшое выставочное пространство между первым и вторым этажом. – Фериде перехватила Гурова, когда он решил повернуть к выставочным залам, и привела в холл к вертикальной витрине, где бриллианты смотрелись так…

– Как будто они вернулись домой, правда? – улыбнулась женщина. – В рамках Всемирной недели бриллиантов Картье открывает выставки в ведущих музеях столиц мира, представляя по одному гарнитуру, выполненному в стиле ювелирных традиций страны.

Гарнитур в самом деле выглядел очень знакомо. Его бы с легкостью могла носить одна из императриц дома Романовых, но Гуров смотрел не на это.

– Это полный гарнитур? – спросил он, фотографируя витрину, в которой на черном бархате лежали колье и кольцо, притягивая взгляд.

– Да, но есть похожие, – Фериде наклонилась куда-то за витрину, открыла небольшую дверцу и достала оттуда из стопки каталог дома Картье, – вот, можете взять, если нужно.