Книга Усадьба заложников, страница 126 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Лев был очарован хрупкой на первый взгляд Аглаей. Она работала быстро и четко. Ее подопечные, если не погружались в наркотические и алкогольные эйфории вседозволенности, выходили на международный уровень и чаще всего оставались жить в Дрездене и Вильнюсе. В то время именно там разрастались самые крупные художественные кластеры. Те, кто с ее помощью перебирался в США, тоже не забывали свою наставницу и помогали чем могли. Многие вернулись в Россию.

Именно Аглая в прошлом занялась продвижением Нелли. Гуров тогда был занят очередным уголовным делом и не очень хорошо помнил все детали. Но картины Нелли он увидел в галерее у Баронессы. И если сыщик прав и ему тогда не показалось, барышни приятельствовали.

А если показалось, то они с Крячко просто прокатятся на Арбат и посетят выставку современного искусства. Не зря же Мария всегда говорит, что после работы нужно занимать себя чем-то очень далеким от твоего основного рода деятельности.

Галерея оказалась на месте. Подновилась вывеска, поставили новую дверь, обновили фасад здания. Но это было все то же уютное место с двумя залами, залитыми светом, небольшим кафе, украшенным набросками с видами Парижа, и все той же хозяйкой, которая сразу после того, как Гуров назвал администратору свою фамилию, спустилась к нему из своего рабочего кабинета.

Казалось, что Аглая совершенно не изменилась. Гуров вспомнил, что среди художников даже ходила шуточная легенда, что где-то на чердаке дома у Баронессы хранится ее портрет, который стареет за нее, как у знаменитого Дориана Грея.

– Чем я могу быть тебе полезна, дорогой? – спросила Аглая с ходу так, словно не прошло больше двадцати лет и они буквально вчера обсуждали современное искусство в этом зале.

Гуров представил Крячко и сразу сказал, что они по делу Казинидис.

– Пойдемте. – Аглая позвала их в свой кабинет, даже не сделав вид, что она удивилась визиту оперативников.

Ее кабинет больше напоминал офис, в отличие от интерьеров в самой галерее. Максимум простора, минимум мебели и загроможденности ненужными, но модными предметами интерьера. На одной стене висело несколько нейтральных картин, а две другие занимали обширная картотека и шкаф с книгами и каталогами по искусству.

– Сейчас, одну минуту. – Аглая надела очки, висевшие у нее на шее на цепочке, и полезла в картотеку. Станислава удивило то, что старая знакомая Гурова не стала расспрашивать о деле, о жизни, она вообще пока не задала ни одного вопроса. Конечно, может быть, это было у нее в порядке вещей, но Крячко был заинтригован и просто стал с интересом смотреть, что будет дальше.

О том, что она ведет такую картотеку, куда добавляет всех художников, с которыми когда-либо имела дело и которые, по ее мнению, заслуживают внимания, Гуров знал. И надеялся на это, потому что помнил про прошлые встречи. При всей своей воздушности Аглая имела невероятную деловую хватку и всегда ценила учет и контроль. Мало того. Сыщик был уверен, что в этой картотеке были дела не только художников, партнеров и галерей, но и всех, кому приходилось хоть как-то пересекаться с Баронессой. Можно интереса ради как-нибудь спросить, есть ли там его дело.

– Вот. Если нужно, я могу попросить девочек скопировать тебе дело. – Аглая протянула Гуров плотную папку. Надо признать, что дело, собранное владелицей галереи, было гораздо объемнее, чем те документы, которые передали отделу Гурова техники.