Книга Усадьба заложников, страница 134 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Это все работы Казинидис?

– Не знаю, честно. При всем таланте Нелли, у нее не было как такового авторского стиля. Когда вы с другом ушли, я еще раз пересмотрела все наброски и каталоги и поняла, что на самом деле она просто копировала известные украшения, добавляя к ним что-то свое, – Аглая пожевала дужку очков, покачиваясь в кресле, – хотя в целом это тоже можно назвать авторским стилем. Единственное, что, пожалуй, я могу тебе сказать точно, она всегда работала только с бриллиантами. Другие камни ее не особо интересовали. Я поспрашивала тут старых знакомых. Нелли покупала бриллианты в ЮАР или в США у знакомых поставщиков. Она сама говорила, что ей не нужны крупные партии, буквально по паре камней. На массовый поток, понятное дело, она ничего не ставила.

– Странно, учитывая историю ее мужа, я думал, что у нее есть свой, домашний запас, – чуть мрачновато рассмеялся Гуров.

Аглая приподняла брови:

– Андрей уже находился под следствием. Нелли не работала официально, потому что, сам понимаешь, она делала хорошие красивые вещи, но под ее фамилией продать их было бы сложно.

Лев еще раз поблагодарил за помощь, собрал все каталоги в коробку, которую принесла секретарь, все больше напоминающая следователю тень – она появлялась за спиной так же неожиданно, как исчезала. Двигалась совершенно бесшумно, и он так и не понял, как именно Аглая вызвала свою помощницу. Она не звонила по телефону, не нажимала кнопку под столом и не звала ее. Не силой же мысли?..

После этого он вернулся в собственный кабинет, чтобы пообщаться по видеосвязи со знакомым Якова Платоновича. Интересные знакомые оказались у коменданта Кремля. Гуров сразу узнал его, несмотря на то что прошло много лет и он видел только несколько фотографий далеко не лучшего качества из личного дела и сканы газетных фото.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровался с Гуровым тот самый директор ювелирного завода «Изумруд», «Дочь Урала» в прошлом, Кирилл Ярцев. Который все еще был директором завода и продолжал заниматься ювелирным делом.

– Добрый.

Лев Иванович отлично умел вести допросы, но особенно хорошо ему удавались задушевные беседы, в ходе которых можно было узнать о деле гораздо больше. Главное, выбрать правильный тон. И задавать нужные вопросы. Кирилл оказался на удивление открытым и общительным собеседником, конечно, не последнюю роль в этом сыграл Яков Платонович, видимо «настоятельно» порекомендовав пообщаться с сыщиками.

После разговора вопросов стало еще больше, чем ответов. Ярцев рассказал, что они с Андреем не теряли друг друга из виду и поддерживали связь после того, как Казинидиса отпустили. И Кирилл твердо заявил, что еще до того, как было заведено уголовное дело о мошенничестве, Казинидисы вернули все деньги заводу, и он получил прибыль.

– Они полностью закрыли все счета перед нами, – несколько раз подтвердил Ярцев и добавил, что, насколько ему известно, в бюджет было возвращено гораздо больше, чем об этом заявлено в прессе.

– Конечно, я не видел счетов и подписанных бумаг, все это было на словах, но я присутствовал на суде, где Андрей дал показания, что больше ста восьмидесяти миллионов он перевел в фонд избирательной кампании нового правительства, поэтому они и не попали в бюджет страны.

– То есть этих денег так никто и не увидел, – криво усмехнулся Гуров, прекрасно понимая, что в девяностые «избирательная кампания» – отличный способ отмыть средства или надежно спрятать их.