Онлайн книга «Смерть под старой ивой»
|
За поредевшим от вырубок лесом, за бетонной оградой, колючей проволокой, за воротами с табличкой «Нерчинская ИК № 12» металась, голосила чья-то беда… Или счастье. Ветер, точно издеваясь, раздувал пожар все сильнее и сильнее, еще мгновение – и он перекинется на соседний барак. – Быстро, что там? – пытаясь перекричать завывающих собак, надрывался дежурный офицер. – Котел, котел рванул! Все в лоскуты! – Скорее шланги, разворачивайте, сейчас на барак перейдет! Всех, всех на улицу, на улицу! Ах ты… Проверенное заклинание сработало. Охранники перестали бестолково прыгать в темноте, как дикари вокруг ритуального костра, похватали багры, моментом выгнали заключенных из соседнего барака. Потащили шланг, дежурный сгоряча ухватился за раскаленный докрасна кран, повернул, пустил воду – и лишь потом понял, что прожег кожу чуть ли не до кости. Пошла вода, и тугая благодатная струя ударила по адскому пламени. Разбуженные воспитанники столпились в стороне, продирая сонные глаза, сплевывая сквозь редкие зубы. Один закурил, получил по затылку от дежурного, как раз обожженной рукой, – и тайгу сотряс очередной крик, на этот раз матерный. Фельдшер, отловив, наконец, карающую офицерскую длань, поливал ее ледяной водой из чайника, которая так и норовила замерзнуть на лету. – Померзнем все, как собаки. – Ничего, резервный котел запустим, соляра еще есть. – И какая сволочь за давлением не уследила? – А мы сейчас увидим, – философски заметил фельдшер. – Чего там видеть-то, – подал голос курильщик, – Серега Масик виноват, конечно, царствие ему небесное. Дежурный выкатил глаза: – Ты это… Чего?! – Ну а я чего? – привычно огрызнулся тот. – Мацук, Сергей. Он сегодня до полуночи должен был следить за котлом, потом я. Я – вот он, а он – вон там. – А ну встать на перекличку! Где старший? – Гражданин начальник, ну что зря считаться, все равно тут пеной надо, – подал голос юный зэк. – Цыц! Хватайте лопаты, окапывайте, сейчас на бараки перекинется – вообще землянки рыть заставлю. – Правов не имеете, – вякнул кто-то из толпы, но времени разбираться не было. Пацаны принялись окапывать возгорание по границе, а там и пожарная машина подъехала, и «батя» появился, директор колонии, и с ходу начал излагать, указывать на недопустимость халатного отношения к работе. Дежурный лишь автоматически кивал, а сам все пытался рассмотреть в полутьме лица воспитанников. Фельдшер тихо сказал: – Пал Палыч, а ведь Мацука-то в самом деле нет. – Крант, – тоскливо произнес дежурный, – рассказывай теперь, почему несовершеннолетний оказался в котельной. Разговор дежурному предстоял тяжелый и безрадостный, хотя, по справедливости, он не был виноват. После того как в очередной раз задержали получку, половина обслуги устроила бунт с побегом, в том числе и истопники. Один остался старикан-старовер, который от попов никонианских тут со времен Петра Первого прятался. Да и идти ему было некуда. Зима в разгаре, минус сорок в среднем, а топить-то кто будет? Некому. Что было делать – ответ ясен. Взрослые и пацаны из числа лиц, не склонных к побегу, по очереди дежурили в котельной. Тут уж не до допусков и удостоверений, да и воспитанники при деле. И надо же, как благое дело обернулось. Часа три спустя одолели-таки огонь, пламя забили, затоптали, завалили черным снегом и долго еще поливали водой и пеной. То, что осталось от котельной, выглядело как белорусская деревня в 1941-м: черный остов и посреди него труба. |