Онлайн книга «Смерть под старой ивой»
|
И все равно под животом лежала холодная сырая лягушка. Его душевные терзания прервал возмущенный Аслан: – Это-что-за-новости? На хлипких дверях заднего хода красовался амбарный замок. Рустам, поразмыслив, ушел куда-то за угол и вернулся уже с топором. – С-сигналку отк-ключил. В-вот, – сказал он, протягивая его Серому, – д-дерево г-гнилое, от-тжать ж-железяку – и в-все. – А почему я-то? – возмутился тот, пряча руки за спину. – Что-щенок-трусишь? – Децел есть, – признал Серый. – Ну-так-тресни-для-храбрости. Чача пробежала по глотке и жилам, сразу стало теплее, заодно появилась наглость: – Твой топор, ты и отжимай. Я слазаю и лепешки принесу. – П-по шее, – подумав, пообещал Рустам, а Аслан возмутился: – Слушай-кто-проставляется-мы-или-ты? Вот-будет-у-нас-днюха-будет-наша-очередь-а-теперь-фас-щенок. Ждем-в-подворотне. И ребята сбежали. «Вот уроды», – подумал Серый, разглядывая замок. Что верно, то верно, дверь была хлипкой. От времени, ветра, солнца, соли древесина стала хрупкой и держалась-то только за счет регулярной покраски. Вот и сейчас – за каким-то лешим ее недавно выкрасили в ярко-красный цвет, Серый все руки краской заляпал. Он автоматически потер испачканные ладони о куртку – и чуть не выругался. Теперь еще и курточке почти новой хана. Благословясь, взялся за дело: выбрал место, в котором гвозди больше всего разболтались, вложил лезвие топора между древесиной и петлей, аккуратно нажал – старые гвозди, как по маслу, выскользнули из дерева. Серый осторожно потянул на себя дверь и проник внутрь. В лавке было тепло, темно и ароматно. Прямо напротив запасного входа висели огромные кварцевые часы, показывая «23:45». Вошел, сверкнув зелеными глазами, равнодушный кот, мяукнул и убрался по своим делам, туда, где под полом шуршала мышь. Таинственно мерцали огромные бочки с мукой, солью, сахаром, баклажки с маслом. Потрескивали потухшие дрова под тандыром, сам он возвышался посреди помещения, как будто выросший из земли, пузатый, загадочный. И как будто что-то алело в нем – или, может, показалось. Бабки, они осторожные, никогда огня не оставят. Серый, сунув топор под мышку, прижал к тандыру озябшие, трясущиеся руки и затих. Надо немного успокоиться. «Вот сейчас, сейчас… пусть станет 23:50… нет, пусть уж еще десять минут, для ровного счета. А десять – это ровный счет? Тьфу, что за ерунда в голову лезет». Глаза привыкли к темноте. Вот, надо полагать, та корзина со вчерашними лепешками, накрытая одеялами, стоит в углу напротив, у главной двери в саму лавку. Краем топора Серый приподнял одеяло, потянул носом упоительный запах хлеба, кунжута и еще чего-то сугубо восточного… Взвыла сигналка, вспыхнул свет, Серый, зажмурившись, развернулся, вскинул руки и топор, – кто-то надтреснуто взвизгнул, потом с грохотом обрушился на пол. И все стихло. А потом Серый услышал хорошо знакомый голос участкового: – Вот те раз. И что мы тут делаем, а, Мацук? …И снова, как и в течение долгих лет, он проснулся, трясясь в ознобе. Заклацали, как у тезки-волка, заболели зубы, которые не могли болеть – ни одного своего не осталось, все вставные. Руки тряслись, как с лютого перепою. Протянул трясущуюся длань, пробудил от сна своего верного китайского друга – ноутбук – и, как алкоголик за бутылку, схватился за работу. |