Книга Смерть под старой ивой, страница 139 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Ничего. Что было – прошло, упал – поднимайся. Старые грехи уже позади, полдела сделано. Тот, кто, взявшись за плуг, оглядывается назад, – негодный человек. Теперь следует завершить начатое, а заодно и положить конец злу, хотя бы в той степени, в которой ему доступно.

А для этого необходимо добавить в серые будни еще парочку трагических случайностей.

Получив санкцию руководства заниматься только делом букмекера – а именно установить, действительно ли имело место быть самоубийство, – Лев Иванович здраво рассудил: стажер Хортов, несмотря на припадки, в своем роде профессионал. И за спецификой следует обращаться именно к нему, тем более что посторонних экспертов привлекать нет ни оснований, ни нужды, ни желания.

Что до того, что мальчик с гнильцой, то это ничего. Когда речь шла о деле, собственные симпатии и антипатии полковник без проблем загонял в самый темный угол своей души. Единственное, что сейчас нужно, – это добровольное соработничество со стороны этого самого Хортова.

Можно было бы просто дать приказ, субординация есть субординация. Однако для решения нетривиальной задачи Гурову нужен был не покорный и подавленный авторитетом практикант, а сотрудничающий, горящий энтузиазмом стажер Хортов и его голова. На привлечение к работе парня пришлось потратить некоторое время и временно закурить.

Несколько задушевных замечаний, суровое мужское молчание и сочувственное хмыканье, прозрачные намеки на стопроцентное понимание – и вот уже Хортов сам, без принуждения, извлек из загашника результаты своих исследований, причем скрупулезные, довольно серьезные. Мальчишка в самом деле не бил баклуши все эти пять лет в универе, и способности к аналитике у него были. По крайней мере, дать базис для полноценного расследования он мог – и дал.

Ну а поскольку изучать статистические выкладки – довольно объемные и детальные – не было ни времени, ни желания, Лев Иванович сурово, по-мужски покаялся:

– Шурик, старому полковнику требуются пояснения.

И этот ход конем сработал. Шурик «поплыл». Они заперлись в кабинете и устроили мозговой штурм – непродолжительный, но активный. Поближе к вечеру оба появились на людях, как писали в советской прессе, усталые, но довольные. Разве что Шурик имел вид утрудившегося стажера, не первой свежести и потрепанного, а Гуров был, как всегда, аккуратен, спокоен и собран, как человек, точно знающий, что сейчас заставит делать других.

Первым делом потребовалась санкция Орлова, чтобы закрепить за собой обоих парней до конца срока их пребывания на стажировке. Без поддержки руководства полковнику не удалось бы сдержать негодования сотрудниц архива и аналитического отдела, у которых вот так грубо и без наркоза изъяли любимого Шурика. Что до Мартынова, застигнутого в столовой, то он наскоро проглотил присутствующее за щеками и сообщил, что готов работать.

– Ну-с, господин полковник, начинайте совещание, – Крячко сделал широкий жест, – ты же у нас директор нашей маленькой психиатрички для игроманов?

– Заканчивайте, Станислав Васильевич, ваш пир остроумия, – призвал Гуров к порядку, – и давайте работать. Пункт первый: все, что вы услышите в этом кабинете, должно остаться исключительно между нами четырьмя. Дело конфиденциальное, никаких имен, званий и прочей конкретики. Это и в ваших интересах. Пункт второй: сейчас каждый из нас…