Книга Чужая ноша, страница 17 – Марина Крамер

— Я не собираюсь сидеть на приеме в поликлинике, мне это неинтересно. У меня пациенты, с которыми я работаю с первого дня, не могу же бросить их, правда? В психиатрии смена врача часто отбрасывает пациента на несколько шагов назад, я не хочу…

Но Гриша перебил:

— Но ты ведь все равно уйдешь в декретный отпуск, и твоих пациентов неизбежно отдадут кому-то другому, так какая разница, когда это произойдет, сейчас или через несколько месяцев?

— Нет, Гриша, мы не будем обсуждать мой уход в поликлинику, — твердо заявила Анфиса. — Тем более мы не станем приплетать сюда папу, потому что он не имеет никакого отношения к моей карьере, ты ведь знаешь. И я не собираюсь сейчас просить его о чем-то, раз не делала этого прежде.

Большаков пожал плечами. В глубине души он не был согласен с этим и вообще считал странным, что профессор никак не помогает дочери в развитии карьеры.

«Будь у меня такой отец, я бы далеко пошел», — думал он, жалея, что Леонид Николаевич не хирург, а психиатр и, следовательно, зятя продвинуть не может никак.

Григорий не был талантливым, он был усидчивым и упорным, все ему доставалось только путем огромных усилий, затрачиваемых сперва на учебу, затем на попытки утвердиться на рабочем месте. Работу он любил, но давалась она ему нелегко. Его нельзя было упрекнуть в рассеянности или в халатности, потому что делал все Большаков тщательно, перепроверяя во время операции швы по нескольку раз, чем откровенно веселил всю бригаду. Его считали чудаком не от мира сего, зацикленным на неукоснительном соблюдении правил, и часто над этим подшучивали. Григория это очень задевало, но он старался быть ровным в отношениях с коллегами.

«Большаков никогда не наложит ни на шов больше, всегда ровно столько, как в учебнике говорится» — эта шутка ходила по больнице, где он работал.

Анфисе ее рассказала бывшая одногруппница, работавшая там же анестезиологом, и Жихарева почувствовала обиду за мужа. Да, Григорий, может быть, бывал излишне педантичным, но разве для врача это плохо? Ведь лучше проверить несколько раз, чем недосмотреть и потерять больного.

Однажды отец вдруг отвел ее в сторону на дне рождения матери и негромко спросил:

— Тебе не кажется, что у Гриши психическое расстройство?

— Что?! — удивилась Анфиса. — Ты с чего это взял?

— Ты совсем не замечаешь, как он себя ведет?

— Папа, да в чем дело? Нормально он себя ведет, всегда таким был.

— Это меня и настораживает, — вздохнул Леонид Николаевич. — Он пересчитывает приборы на столе, стаканы, тарелки — ты не видишь?

— Человек хотел убедиться, что стол накрыт правильно и никто из гостей без прибора не останется.

— Это ресторан, Анфиса, и ресторан дорогой. Тут не ошибаются.

— Конечно! — огрызнулась она, неприятно задетая словами отца. — Можно подумать, тут не люди работают и не могут лишний прибор поставить или наоборот.

— А то, что он обувь всегда ставит носками к двери? — не отступал отец.

— Он с детства так привык, мне его мама рассказывала. Зато удобно — сразу обулся и вышел.

— Анфиса, ты напрасно так яростно защищаешь Гришу, я ведь не нападаю. Просто… ты ждешь ребенка, а…

— Папа! — перебила Анфиса. — Я не желаю продолжать этот разговор! У Гриши нет никакого расстройства, это все просто особенности характера, не более. И перестань намекать на то, что наш ребенок может быть нездоров, это не так!