Книга Чужая ноша, страница 15 – Марина Крамер

— Значит, сделаем так, — подвел итог Якутов. — Мы пойдем вперед, у базы разделимся и возьмем всех, а вы пока потихоньку дойдете.

— Я с вами, — сразу сказал Двигунов, проверяя обойму пистолета. — А Захар Полину Дмитриевну подстрахует.

— Хорошо, — отозвалась она. — Всех подозреваемых рассредоточить по одному, народа у нас достаточно. Только давайте без грубостей, очень прошу. А то дров наломаете вы, а извиняться потом, как обычно, буду я.

— Все-таки думаешь, что это не те? — спросил Якутов, опуская балаклаву на лицо и давая своим знак выходить из автобуса.

— Скажем так — не исключаю такой возможности. Саша… — Она выразительно посмотрела на Якутова, и тот кивнул:

— Да понял я. Все, мы побежали.

Гриша Большаков казался Анфисе идеальным — и это ее настораживало. Не бывает так, чтобы человек оказался начисто лишен каких бы то ни было недостатков. Большаков же был словно собранием всех положительных качеств, которые только существуют в природе. Плюс к этому — Гриша был болезненно аккуратен и пунктуален, что зачастую вносило в жизнь определенные неприятные моменты. Он требовал не только от себя, но и от других неукоснительного соблюдения правил, а люди далеко не всегда согласны с таким подходом.

Анфиса первое время не обращала на это внимания — ну, любит человек, чтобы все подчинялось какому-то регламенту, что в том такого? У всех свои странности. Зато Гриша надежен как швейцарские часы, на него всегда можно рассчитывать, он не нарушает обещаний, не опаздывает, не врет.

Они начали встречаться еще на шестом курсе института, и Большаков как-то быстро отвадил от Анфисы всех конкурентов, коих было достаточно. Гриша выглядел очень внушительно, был широкоплеч, высок и физически силен, потому желающих поспорить с ним за место возле Анфисы не нашлось.

Он провожал ее домой после лекций, приглашал в кино, на выставки — словом, развлекал. Анфисе же очень нравилось просто гулять с ним где-нибудь в парке или на ВДНХ, разговаривать обо всем или просто слушать, как Гриша читает стихи, которых он знал огромное количество. Это особенно располагало к нему Анфису — мало кто из сверстников так увлекался поэзией, а она стихи любила.

Понравился Гриша и родителям, да как он мог не понравиться — с такими манерами, с грамотной речью, открытым взглядом и совершенно очевидным обожанием, с которым смотрел на Анфису.

— Хороший парень, — обронил отец, когда раскрасневшаяся от волнения Анфиса вернулась из прихожей, проводив гостя. — Кем быть собирается?

— Хирургом. — Анфиса взяла чашку с недопитым чаем и сделала глоток.

— Ну-ну…

— Ой, да зануда обычный, — фыркнула развалившаяся на диване Олеся. — Правильно, Фиска, выходи за него замуж — у вас в квартире даже насекомых не будет, все от скуки перемрут.

— Тебя не спросили, — отрезала задетая за живое Анфиса.

— А зря! — Сестра показала ей язык и захрустела стянутой со стола вафлей.

— Не кроши на диван, — велела Анфиса. — Как пропылесосить, так тебя нет.

— Вот-вот, я же говорю — вы друг другу подходите. Ты такая же зануда. Будете на входе в квартиру бахилы выдавать и облучать кварцевой лампой, — не осталась в долгу Олеся, встала и, демонстративно стряхивая крошки на пол, ушла в свою комнату.

Поженились они после окончания ординатуры, пышную свадьбу не устраивали — расписались в ЗАГСе и провели вечер в ресторане с родственниками. Родители Гриши приехали для этого с Урала и были рады знакомству с новой родней. Родители Анфисы держались запросто, и по отцу даже не было понятно, что он занимает высокий пост в институте и имеет множество регалий в медицинском мире — Анфиса очень опасалась, что отец «включит профессора», как называла это младшая сестра, но нет, Леонид Николаевич общался с родителями Гриши на равных.