Книга Чао, Иринчик, чао!, страница 57 – Ирина Коджо

– И нужно идти в брак. Венчание. Понимаешь? Или мы расстанемся, – поделился Дюро своим мнением.

– Но, вероятно, мы еще встретимся, а потом решим? – уточнила я, внезапно осознавая, что отношения развиваются, серб становился все ближе, и оставить его как приятное воспоминание, приключение на отдыхе или событие из другой реальности у меня не получится.

«И что дальше? Вот так взять и поехать с ним в неизвестность? Бросить все и начать новую жизнь? Безумие какое-то!» – стайкой полетели мысли. «У меня заканчивается отпуск, в понедельник на работу. Я возвращаюсь, Ленка улетает на море. И если я не вернусь, ее не отпустят с работы, а меня, скорее всего, уволят за прогул. Возможно, и не за прогул, но все равно ничего хорошего! Разрушить свою прежнею жизнь ради непонятного будущего? А может, я сбегу из этой Боснии через неделю, ну или через месяц? Если, конечно, будет такая возможность. Нет! Все! Стоп! Возвращайся домой, остынь, а там видно будет», – наконец сказала я себе, прерывая сумасшедший поток сомнений в моей голове.

– Я же видео тебе хотела показать, кусочек из русского фильма «Бриллиантовая рука», – вспомнила я, радуясь возможности перевести тему.

«Цигель, цигель! Ай-лю-лю!» – послышалось из мобильного телефона. «Руссо туристо! Облико морале!» – говорил молодой Миронов, а Дюро заливался смехом.

– Ты понял? – уточнила я, тоже смеясь над хорошо знакомой комедией.

– Да, да, понимаю, – продолжал веселиться мой друг, а затем принялся рассказывать забавный случай, происшедший несколько лет назад в Венгрии. Когда Дюро вместе с другими спортсменами гулял по городу, к ним подбежала крупная, вульгарно одетая женщина и, заигрывая, начала со всеми знакомиться. Среди мужчин оказался спортсмен небольшого роста по имени Смрико, которого эта особа схватила в объятия и хотела увести с собой.

– Велика осмехана жена^[113], – говорил серб, разводя руки в стороны, – ухватила маленького Смрико и зовет: «Давай га, Смрико!»

Дюро громко смеялся, размахивал руками, красочно показывая, как Смрико пытался вырваться.

– А он не хочет: «Пусти меня, пусти!» И никак не может вырваться, а потом как побежит от нее, как побежит!

– Давай га, Смрико! – повторял серб с заливистым хохотом. – То было шоу, цирк! Мы долго шалили^[114].

– Смешно, – согласилась я, понимая, что бедный маленький Смрико надолго превратился в объект для шуток и повод лишний раз посмеяться.

– А давай сегодня на обед снова «мешано месо» поедим? Как тогда в «Илиаде»? Только хорошо бы другой ресторан выбрать. Так интересней, – сказала я, когда мы вышли из санатория.

– Твоя плата? Ты платишь? – то ли спросил, то ли предложил Дюро.

– Можно. Нет проблем, – не задумываясь, ответила я.

Однако это показалось мне странным, поскольку за все предыдущие наши обеды, ужины, кофе и сладости мой сербский кавалер сразу же платил сам, не давая даже предположить или засомневаться, что может быть как-то иначе. «Вероятно, у Дюро закончились деньги, ведь из монастыря он собирался в свои апартаменты, а не ко мне. А еще покупка плавок, вчерашняя еда, крепость», – размышляла я. «В конце концов, у меня-то деньги есть, потратила я за этот отпуск немного. И ведь именно я захотела снова идти в ресторан. Мы могли бы купить что-то попроще, например, по куску свежей пиццы, которую тут же на улице и готовят, и продают. Без сомнения, это тоже было бы отлично потому, что почти вся еда в Черногории вкусная, независимо от стоимости и от того, где ее продают: в магазине, в ресторане или на улице. Так что никаких проблем – я оплачу наш последний обед!» – определилась я, высматривая симпатичный ресторанчик.