Книга Медсестра для бывшего. Ты меня (не) вспомнишь, страница 44 – Анна Варшевская

__

История Даниила Игнатьева "Развод. Будьте моим бывшим, доктор"

Надя

— Надя, для новокаиновой блокады подготовь всё.

— Хорошо, Никита Сергеевич.

Я отхожу к стеклянному шкафчику в смотровой, достаю раствор новокаина, спирт, дистиллированную воду, готовлю раствор.

— Ну что, Алексей Иваныч, можно сказать, повезло тебе, — Добрынин продолжает аккуратно прощупывать каждый сантиметр грудной клетки, покрытой кровоподтёками. — Но полежать у нас придётся. Ближайшие несколько дней под наблюдением, чтобы исключить посттравматическую пневмонию. Смещения костных отломков отсутствуют, — диктует параллельно сидящему тут же молоденькому нервному интерну, — болезненность при пальпации… Ты пиши-пиши давай, полностью, никто потом твои сокращения разбирать не будет!

Улыбаюсь про себя. Новички Добрынина жутко боятся. Он профессионал высочайшего уровня, ни в словах, ни в выражениях не стесняется, может так послать, что дорогу назад не найдёшь. Совсем другой он только рядом с женой. Украдкой вздыхаю. Повезло им найти друг друга… Не всем так везёт.

Хирург тем временем заканчивает осмотр, перебрасываясь парой слов с Алексеем. Этот пациент из «своих», видимо, знакомый его жены. Никита Сергеевич сам делает блокаду, правда, в то же время дрючит интерна, требуя, чтобы тот проговаривал ему технику выполнения.

— Ну вот и всё, — закончив, моет руки. — Надя, мягкую повязку наложи, жёсткую лангету пока не будем. И можешь быть свободна. А ты, — поворачивается к интерну, — ждёшь тут с пациентом десять минут, потом помогаешь Алексею дойти до палаты и оформляешь направления, на КТ, МРТ и рентгенографию. Напишешь, Анне Николаевне покажешь, она проверит.

Наложив повязку, убираю всё за собой и выхожу из смотровой. Дежурство закончилось, теперь можно и домой.

Я не успеваю сделать даже пару шагов. Внезапно меня подхватывают на руки.

— Привет, птичка! — слышу над собой знакомый голос.

— Что?..

— Мне тут вправили мозги, и я понял кое-что… — Володя смотрит прямо на меня, и я теряюсь под пронзительным взглядом. — Я не могу без тебя жить. Поэтому похищаю!

— Ты сдурел?! — брыкаюсь, пытаясь встать на ноги, но меня перехватывают, а затем… перекидывают через плечо!

— Да, сдурел, — этот… неандерталец невозмутим, как…

— Ах ты… Поставь меня на место сейчас же!

— И не подумаю, птичка. Мы с тобой и так слишком много времени потеряли, — Володя делает шаг вперёд к выходу.

— Что вы тут устроили?! — к нам подбегает Анна Николаевна.

Мужчина притормаживает.

— Я её забираю!

— В смысле забираете?! — Анна Николаевна, видимо, тоже теряется от такой незамутнённой наглости. — Надя одна из наших лучших медсестёр!

— Не сомневаюсь, — невозмутимо ответствует Володя. — Обещаю любить, заботиться… в болезни и здравии, и всё такое. Вернуть в целости и сохранности не обещаю, и вообще, она скоро уйдёт в декрет!

Пока мы с хирургом хватает ртами воздух, мужчина толкает свободной рукой дверь и выходит вместе со мной на лестницу.

— Какой декрет?! — шиплю с его плеча. — Спусти меня немедленно!

Меня осторожно опускают вниз, но отстраниться не дают. Какое там отстраниться — в мои губы впиваются таким поцелуем, что все мысли разлетаются из головы.

— Прости меня, птичка, — шепчет Володя, отодвинувшись на секунду.

— За что? — спрашиваю так же тихо, колени у меня подкашиваются, сердце колотится, как сумасшедшее.