Книга Медсестра для бывшего. Ты меня (не) вспомнишь, страница 46 – Анна Варшевская

— Ты… вспомнил? — прикусываю губу, на глаза наворачиваются слёзы.

— Не всё, к сожалению, — он качает головой. — Воспоминания есть, но разрозненные, неполные.

— А что с твоей комиссией?! — спохватываюсь вдруг.

— Всё в порядке. Пойдём, — он выходит из машины, обходит её, помогает мне выйти.

Задираю голову, глядя на красивый старый дом в сталинском стиле.

— Ты теперь живёшь здесь?

— Здесь была квартира родителей, — Володя берёт меня за руку, открывает электронным ключом калитку в решётку, ограждающей дом вместе с внутренним двором. — Я рассказывал тебе об отце?

— Да, — киваю, грустно улыбаясь.

— Тебе придётся мне помогать, птичка, — мы уже заходим в подъезд. — Говорить, что у нас уже было, а чего не было.

— Будем знакомиться заново? — шучу, пока он открывает дверь квартиры.

— Будем продолжать… — мужчина подхватывает меня на руки, переносит через порог. — И продолжать… — целует, руки пробираются под форму, — …и продолжать…

— Володя, я… не могу так быстро, — шепчу умоляюще.

— Конечно, птичка, — он, задыхаясь, отстраняется от меня. — Всё будет так, как ты скажешь. Тебе, наверное, хочется в душ? Я дам чистую футболку!

После душа силы у меня кончаются. Суточное дежурство плюс эмоции последних часов — я, похоже, засыпаю прямо за столом, где Володя пытается накормить меня завтраком.

Просыпаюсь в незнакомой комнате на большой и очень удобной кровати, и в первую минуту не могу сообразить, где я, и что так давит мне на рёбра. Оказывается, мужская рука. Володя спит рядом со мной, только поверх одеяла. Видимо, тоже устал.

Осторожно разворачиваюсь к нему, разглядываю. Во сне он выглядит моложе, почти совсем таким же, каким был семь лет назад. Не удержавшись, провожу кончиками пальцев по щеке, поглаживая, и мужчина тут же открывает глаза.

— Ты не сон! — меня моментально подтягивают ближе, утыкаются лицом в волосы, затем целуют.

И я отвечаю. Зарываюсь пальцами в короткие волоски у него на затылке, спускаюсь к спине, поглаживая, тяну на себя футболку, которая на нём надета. Володя быстро стягивает её через голову, и я прижимаю ладони к его груди, веду вниз, к мускулистому животу.

Мужчина прерывает поцелуй.

— Я могу остановиться, если хочешь, — голос слегка подрагивает, как и мышцы под моими пальцами.

— Не останавливайся, — смотрю ему прямо в глаза и сама тянусь за поцелуем.

Он сдавленно стонет мне в губы, отбрасывает в сторону одеяло, спускается к шее, груди, помогает снять свою же футболку, которую дал мне переодеться, избавляется от штанов.

— Я люблю тебя, птичка, — вибрирующий шёпот опаляет мне ухо.

Одно движение. Затем другое. У меня никого не было, кроме него. Это практически как второе лишение невинности — больше психологическое, чем физическое. Стон, почти рык, который мужчина не может сдержать, прижавшись ко мне полностью, так, что уже непонятно, где заканчиваюсь я и начинается он. А потом — потом страсть. До сладкой боли, до радужных кругов перед глазами, до крика.

— Выходи за меня замуж, — слышу я, когда получается немного отдышаться.

Распахиваю глаза, глядя на прижимающего меня к себе Володю.

— Я не успел сделать предложение Дине, хотя собирался, — произносит он негромко. — Но сейчас прошу твоей руки. Будь моей женой, Надя. Я люблю тебя. Я хочу прожить с тобой всю нашу жизнь. Я весь твой. Не только рука и сердце — весь, полностью.