Книга Медсестра для бывшего. Ты меня (не) вспомнишь, страница 8 – Анна Варшевская

Несколько лет спустя

— Плазма? — тихий вопрос в сторону анестезиолога.

— Один флакон, — негромкий ответ.

— Кровь закажите, — опять хирург.

— Уже, — это ассистент.

— Зажим, — а это мне.

Подаю нужный. Сначала для захвата лёгочной ткани. Затем — сосудистый. Проговариваю про себя, ведя подсчёт: использованы зажимы Фёрстера — один, Дебейки — один… Мозг работает в автоматическом режиме, отсчитывая впечатанные в подкорку манипуляции. Операция идёт своим чередом.

— Гемодинамика стабильная, — анестезиолог.

— Мышцы, — гибкие пальцы накладывают шов. — Надя, что ты мне суёшь хвост какой-то. Длинную дай.

Протягиваю нить нужной длины.

— Дальше с операционной сестрой ушивайтесь, Анна Николаевна, — хирург уже с треском стягивает с себя перчатки, ассистент кивает и сдвигается на его место, я рядом, на своём.

Операция проходит в штатном режиме. Краем глаза фиксирую количество впитывающих салфеток, всё это будет внесено в операционный протокол, как и использованные инструменты.

— Надюша, ты молодец, — спустя час к сестринскому посту, где я заполняю нужные бумаги, подходит улыбающаяся Анна Николаевна.

— Спасибо, — улыбаюсь в ответ.

— Никита Сергеевич тоже доволен, — сообщает она мне весёлым шёпотом. — Сам, понятное дело, никогда не скажет, но я-то знаю.

Мы обмениваемся понимающими взглядами и улыбками. Аннушка, как её все зовут за глаза (а кое-кто, например, наша старшая медсестра Надежда Константиновна, — и в глаза тоже), замужем за главным хирургом — заведующим отделением, так что она действительно в курсе дела. Я немного выдыхаю. Уже полгода как прошла повышение квалификации и теперь операционная медсестра, но пока ещё нервничаю, особенно когда приходится работать с такими светилами хирургии.

— Я, кстати, в ожоговом была пару часов назад, тебя Леонид Львович просил зайти к нему, если успеешь.

Киваю, на плечи опять наваливается усталость. Я сегодня на сутках, так что можно сейчас дойти до ожогового, пока в хирургии относительная тишина.

Спустя пятнадцать минут, закончив с протоколами, стучусь в знакомую дверь.

— А, Надюша, заходи-заходи, — немного постаревший за последние годы, но до сих пор вполне себе крепкий Леонид Львович кивает и опять углубляется в документы. — Присядь, я сейчас закончу.

Устраиваюсь на стуле и рассеянно вожу глазами по кабинету, всё так же заваленному бумагами. Надо же, сколько всего произошло с того дня, как я очутилась здесь в первый раз. Поморщившись, прогоняю неприятные воспоминания.

— Как мама? — Леонид Львович наконец поднимает голову от бумаг.

— Как всегда, — вздыхаю.

— Ты бы передала ей, что я жду её… на приём, — мужчина смотрит тоскливо, и я его понимаю.

Мама у меня — товарищ с характером. Что решила — с дороги не свернёт. Вся больница ставки делала после её выздоровления, все уже были в курсе, что Леонид Львович, холостяк со стажем, влюбился в свою пациентку по уши. Да только мама вбила себе в голову, что такая, как она, никому нужна не будет.

Ей провели несколько операций, выполнили пересадку кожи, но на лице и за ухом остался длинный шрам, да и на теле тоже несколько. По-моему, Леониду Львовичу абсолютно плевать на это, достаточно один раз увидеть, как он смотрит ей в глаза. Но, увы.

— Я передам, но вы же её знаете, — пожимаю плечами.

— Надь, я тут разговаривал с пластическим хирургом, он может посмотреть её, — вдруг говорит мужчина. — Ты знаешь, мне всё равно, но если Маше это важно…