Книга Развод. Будьте моим бывшим, доктор, страница 107 – Анна Варшевская

Вылезаю из машины и, достав мобильный, оглядываюсь по сторонам.

— Мариночка, привет, — набираю диспетчера, — мы на месте, никого не вижу, можешь уточнить…

Молодого парня, выросшего передо мной как из-под земли, потряхивает — я замечаю это сразу.

— Быстро, открывай сумку!!!

Диспетчер что-то спрашивает в динамик, но я не отвечаю, вглядываюсь в дёрганые движения человека напротив… Абстиненция, без вариантов.

— Я сказал, открывай сумку! — он почти на грани истерики. — У тебя же есть! Наверняка есть! Сейчас же!

— У меня нет наркотиков, — медленно качаю головой, приподнимая руки вверх вместе с мобильным, по-прежнему зажатым в одной из них.

— Врёшь!!! — выкрикивает парень яростно. — Ты всё врёшь! Он сказал, у тебя будет! Ненавижу! Ненавижу, ублюдки!..

Я ничего не успеваю сделать. Да и вряд ли что-то бы успела. У наркоманов в ломке часто такая сила и скорость реакции, что с ними сложно справиться и психиатрической бригаде из нескольких крепких мужчин…

В руке парня мелькает что-то, когда он бросается в мою сторону. Отпихивает меня к машине, я теряю равновесие, падаю, ощущая резкую боль в верхней части груди, прямо под ключицей. Из скорой выскакивает Миша, но наркоман, словно слегка прочухавшись, пятится и, продолжая выкрикивать бессвязные ругательства, бежит в сторону дороги.

— Агния?! Агния! Ах мать твою да об… — ругается Миша, перехватывает из моей повисшей руки мобильный с так и не прервавшимся звонком. — Диспетчер! Быстро, бригаду реанимации к нам сюда! Ранение, врача ранили!

Непонимающе гляжу вниз, на тёмное пятно, расползающееся вокруг… рукоятки ножа.

Машинально отмечаю, что расположено высоко. Возможно, повезёт и лёгкое не задето… если только верхняя доля… И хорошо, что нож не выдернул, массивная кровопотеря мне пока не грозит…

— Агния, держись! — поддерживает меня водитель. — Сейчас, помощь уже близко. Давай, девочка, держись!

Звук приближающейся сирены мы слышим издалека.

Меня окружают. Кусаю губы, пытаясь не застонать — с запозданием приходит боль, расползающаяся от места ранения. Всё сильнее и сильнее…

— …госпиталь… — слышу от кого-то.

Госпиталь… госпиталь?! Игнатьев!

Сознание у меня начинает путаться, но я чувствую, что должна сказать… должна предупредить…

— Не говорите… — пытаюсь произнести непослушными губами.

— Что? — ко мне склоняется один из врачей.

— Не говорите… хирургу…

Договорить не получается, и я погружаюсь в темноту.

Даниил

— Я не прошу о многом, — смотрю главному прямо в глаза, сидя напротив него за столом. — Лично мне не нужны ни показательная порка, ни отстранение, ни увольнение — тем более по статье… Сойти с рук Инне Дмитриевне это не должно, но, мне кажется, мы можем решить этот вопрос мирно.

С Инной я сначала говорю сам. Потому что, как ни крути, она пошла на должностное преступление у меня под носом в подведомственном мне отделении. Даже тот факт, что идиот Свиридов просто не сумел воспользоваться тем, что она ему передала, не отменял грубейшего нарушения закона.

И после получаса её рыданий в моём кабинете соглашаюсь пойти к главврачу, чтобы поговорить. Да, она идиотка и поступила по-идиотски… Но не могу я мстить женщине. Только действовать в рамках того же закона.

На самом деле это палка о двух концах, которая может ударить и по нам. Недосмотрели, недоглядели — проворонили, короче. И Глебу Евгеньевичу я стараюсь преподнести это именно в таком ключе.