Книга Развод. Будьте моим бывшим, доктор, страница 108 – Анна Варшевская

— Знаешь что, Даниил Антонович, — взрывается наконец главный, — не будь ты таким талантом, бросил бы я тебя разбираться с твоими бабами самостоятельно!

— Не стоит говорить о них во множественном числе, — напряжённо усмехаюсь. — Никаких «баб» у меня нет. Есть женщина. Любимая. Одна-единственная.

— Да знаю я, — отмахивается главврач. — По всему госпиталю вашу историю любви пересказывают. Даже от пациента уже слышал! Ладно. Короче, так. Инну я переводом на пару-тройку лет в Новосибирск отправлю, в местный госпиталь. Пусть посидит там и подумает. Откажется — увольнение со всеми сопутствующими сложностями.

Киваю с облегчением. Ещё одной проблемой в нашей жизни станет меньше.

— А Агнии своей скажи, что хватит уже ей нариков на скорой катать! Пусть нормально работать начинает.

— Она дорабатывает последние смены, — слегка улыбаюсь.

Ничего я так не жду, как её ухода из скорой помощи. Скорей бы.

— Ну и отлично, — главный кивает и поднимается, я встаю следом.

Пока иду в свой корпус, в кармане начинает вибрировать мобильный.

— Даниил Антонович, это Славин Андрей Андреевич, — звучит в трубке голос адвоката.

— Да-да, я ждал вашего звонка, — притормаживаю на улице, глядя на въехавший на территорию реанимобиль с включёнными маячками.

В моё отделение?.. Нет, машина сворачивает ко входу, откуда транспортируют в общую и торакальную хирургию.

— Слушаю вас, — возвращаюсь к разговору и хмурюсь, наблюдая издалека, как распахиваются задние двери. С моего места не видно, как вытаскивают пациента.

— Могу ли я приехать к вам сегодня с одним человеком… Чтобы посоветоваться?

— Да, разумеется, — быстро перебираю в памяти, что там у меня во второй половине дня. Плановых операций нет, а со срочными не угадаешь, так что… — Я буду в госпитале до восьми вечера. Найдёте меня в отделении нейрохирургии. Если вдруг буду недоступен — ну мало ли — вам скажут, когда освобожусь. Сможете либо подождать, либо договоримся на другой день.

— Понял, спасибо, — Славин прощается, завершает звонок, а я, чёрт знает почему, иду к приехавшей скорой.

Водитель сидит на своём месте, но из двери в приёмный покой как раз, переговариваясь, выходят врачи реанимационной бригады.

— Что она просила? — доносятся до меня слова одного из них.

— Я не понял. Сказала не говорить хирургу, — второй пожимает плечами. — Но что именно не говорить — чёрт его знает. Да и при чём здесь хирург?

Помедлив секунду, вхожу в отделение. Здороваюсь со знакомой медсестрой приёма, но даже спросить ничего не успеваю.

— Ох, Даниил Антонович, а вы что, уже в курсе?! Откуда так быстро узнали? — всплёскивает руками женщина.

— Что узнал? — непонимающе смотрю на неё, ощущая, как что-то внутри начинает скручиваться в тугой узел.

— Э-э-э, ничего, я… не знаю, можно ли… — она растерянно оглядывается.

— В чём дело? Это касается пациента, которого привезли?

— Да, — медсестра выглядит испуганной и почему-то виноватой. — Пациентки. Это наша… точнее, ваша… из вашего отделения врач. Её зовут…

— Агния? — мне внезапно отказывают голосовые связки.

Нет.

Господи, нет.

Пожалуйста…

Я вдруг понимаю, что выражение «потемнело в глазах» — не фигуральное.

Следующие мгновения начисто стираются у меня из памяти. Много позже я вспомню, как бежал к операционной и как меня удерживали то ли вдвоём, то ли втроём охранник и коллеги, не давая ворваться внутрь.