Книга Убийства и цветочки, страница 29 – Дарья Калинина

На этот вопрос Светлана не знала, что ей ответить. И она слегка растерялась. Её растерянность позволила Катюше, которая не терялась, цапнуть себе ещё одну шоколадку, на сей раз в виде паучка, и отправить её в рот. Возмущение Светланы наконец‐то оформилось в определённое действие. Она схватила коробку, резко захлопнула её и убрала со стола.

Катюша проводила коробку тоскующим взглядом и сказала:

— Мне кажется, не нужно Оле ехать в полицию. Ну что она может там сказать? Её задержат без всякой пользы.

— И что? Пусть Роберт за неё отдувается?

— Он мужчина. Он должен взять этот груз на себя. Гуляющий среди ночи мертвец запросто мог оказаться на его участке, просто не дошёл туда.

— Но он оказался у Оли!

— Но Роберт поступил не лучше Оли. Он не смог сразу избавиться от трупа, но он попытался спрятать труп, чтобы избавиться от него потом. Они с Олей два сапога пара! Но если уж сидеть кому‐то, пусть сидит Роберт, а не Оля.

— Тогда нам надо разобраться. Это поможет реабилитировать Роберта.

— Вот именно! А Олю судить не надо. Мы с тобой, Светик, тоже бы запаниковали.

Светлана взглянула на бледную и заплаканную Олю и поняла, что погорячилась со своим предложением. Какая будет польза от того, что Оля окажется за решёткой? Да никакой! Куда лучше использовать мозги Оли для дела.

Катерина мгновенно почувствовала, что настрой их подруги поменялся, и воскликнула:

— И теперь, раз мы всё между собой решили, то давайте мы с вами вместе подумаем, а откуда он мог к ней прийти? В таком голом виде по посёлку особенно не побегаешь. Ночь или не ночь, а его могли заметить. Согласитесь, совершенно обнажённый мужчина всегда привлекает к себе внимание.

Светлана пристально взглянула на Олю.

— Ты уверена, что не знаешь его?

— Нет! Совершенно чужой мне мужчина!

— И он не приходил к тебе в гости?

— Никогда раньше его не видела! Я его нашла сегодня утром. Вот-вот должна была нагрянуть комиссия, чтобы оценить мои цветники. Нужно было срочно что‐то делать. Нужно было от него избавиться. Я его приодела из тех вещей, которые нашла в контейнерах для благотворительности. Потом погрузила на волокуши и оттащила на чужой участок.

Волокушами Оля называла самодельный инструмент, с помощью которого без особого напряжения перетаскивала дрова, обрубки пней, песок и прочие тяжести. Волокуши соорудил бывший муж Оли. И они представляли из себя крепкий кусок брезента, к которому с одной стороны была пришита половинка черенка от лопаты, к которой в свою очередь была примотана прочная верёвочная ручка, за которую было удобно волочить за собой по земле волокуши, а также любой груз, который в них помещался. Получался своего рода гамак с ручкой, за которую по траве можно было переместить всё, что угодно, хрупкой женщине. Брезент одинаково легко скользил как по траве, так и по гравию или даже свежевскопанной земле.

Труп на волокушах тоже можно было переместить.

— Но почему Роберт? Почему именно к нему? Он тебе чем‐то досадил?

— Вовсе нет. У нас с ним всегда были прекрасные отношения. Дело в посадках. Он единственный, к кому я могла добраться, двигаясь исключительно по газону.

— А на траве ведь практически не остаётся следов, — кивнула Катюша. — Понятно. Роберт стал жертвой обстоятельств.

— Мне очень стыдно, — понурилась Оля. — Но что я могла поделать?