Книга Убийства и цветочки, страница 35 – Дарья Калинина

— Творожок со сметанкой.

И Катя облизнулась. Она уже представляла чугунок с горячей разваренной картошкой, от которой в воздухе поднимается ароматный пар. Как чудесно будет добавить к двум-трём огромным картофелинам на тарелке несколько ложек перетёртого со сметаной домашнего творога. С мелко порубленным свеженьким укропчиком или любой другой травкой, чуток присоленный, это будет наслаждение, а не трапеза.

Катерина была бы очень разочарована, если бы ей довелось заглянуть в мысли своей подруги. Ужин Светланы выглядел куда лаконичней и строже. Никакого картофеля в варёном, жареном или запечённом виде на столе не было и в помине. Творог тоже был представлен чисто эпизодично, а основную массу составляла свежая зелень — салат из молодых побегов папоротника, веточек укропа и листьев одуванчика, сдобренных каплей горчичного масла. В зелёном месиве встречались редкие, словно острова в океане крошки белого творога.

В отличие от подруг, ведущих свободный образ жизни и не обременяющих себя излишней термической обработкой продуктов, Оля мечтала о сырниках. Пышные и золотистые, поджаренные на сливочном масле, политые сверху жирными свежими сливками, они заранее вызывали у неё повышенное выделение слюны. Пусть на ночь такая пища будет слишком тяжёлой, но зато утром уж никто и ничто не помешает Оле насладиться ею вполне. А приготовить сырники можно и заранее. Замесить мягкое творожное тесто, сформировать из него сырнички и сложить их на разделочную доску. И пусть ждут до утра в холодильнике. Что сливкам, что сырникам в холоде за ночь ничего не будет. Сливки ещё и застынут и станут только вкуснее.

При мысли о тающем куске, заливающем тарелку бело-кремовыми нежно-сливочными ручейками и разводами, Оля едва сдержалась, чтобы не застонать от вожделения. В её страстном чувстве не было ничего необычного. С раннего утра она находилась на ногах. Но позволила себе в качестве перекуса лишь чашку кофе, спасибо, что хоть не из обжаренных желудей с парой конфеток, которые всё же отважилась проглотить под пристальным и недовольным взглядом их командирши Светланы.

Дружно мечтая о том, как вскоре станут пировать, и поднявшись на высокое узорчатое крылечко, женщины взялись за ручку тяжёлой двери, чтобы войти внутрь. И неожиданно застыли. Каждая была в мыслях о предстоящем ужине, но это не отвлекло их от звука двух молодых голосов, раздавшихся за магазином.

— А я говорю, что это был он! — возбуждённо произнёс первый голос. — Тот ненормальный, что полез купаться ночью в воду.

— Ты не мог его разглядеть. Он тогда был слишком далеко от нас.

— Ничего не далеко! Это ты у нас слепошарый. А я всё видел! Да что я тебе говорю, у меня и доказательства есть! Я же его заплыв снял на видео!

— Ну, допустим, это был он. И что?

— Как что? Мы должны сообщить! В полицию!

— И подставиться перед отцом? Тетя Марина согласилась присматривать за нами при условии, что мы оба будем её слушаться. А мы мало того, что ушли ночью из дома, так ещё попёрлись в такую даль, ничего ей не сказав, куда идём. Это подстава! Она уедет! И нас заберёт с собой.

— Но мы что‐то всё равно должны сделать.

Первый голос звучал уже не так уверенно, как в начале разговора. Видимо, разумные доводы приятеля поколебали его уверенность.

— Нельзя оставлять это просто так.