Книга Убийства и цветочки, страница 69 – Дарья Калинина

— Это он к вам в гости приходил?

— Да! И ещё не один заявился. Жену свою с собой прихватил, Вассой её кличут. Слыхали ли вы такое имя? Васса в переводе означает царица. Вот она из себя царицу и корчит. Хотя по мне, какая из неё царица? Кошка она драная, а не царица. Волосья свои выбеленные распустит чуть ли не до пупа и думает, что впрямь царица. К старшим у неё никакого почтения нет. С Петром Филипповичем сколько раз ругалась. Что он ни предложит, всё не по ней. Грубая такая. Кричит, ругается, Пётр Филиппович мне на неё много жаловался. Из-за Вассы он и от дел отошёл, всё сыну поручил, руководи, мол, самостоятельно, не хочу с твоей женой пререкаться. Погубите бизнес — дело ваше, вам жить. Руководи! Но Вассе всё мало было, хотела, чтобы Пётр Филиппович полностью весь свой бизнес на Трошу переписал. А Пётр Филиппович заупрямился. Надоело ему, что он для них всё делает, а они об него ноги вытирают. Раньше он не задумывался особо, а тут со мной сошёлся, я ему и растолковала, что к чему. Он по-новому на вещи взглянул и со мной во всём согласился. Негодный у него младший сын оказался. Нечего такому и потакать. Пусть сам попытается дело собственное наладить, тогда и отца по достоинству оценит. Но куда там! Вот и сегодня в больнице все родственники собрались, даже внук — многодетный папаша и тот от семьи оторвался, прикатил на всякий случай, вдруг не удастся любимого деда больше живым повидать. Много народу приехало. А младшенького я так и не увидела. И жена его носа в больницу не сунула. Хорошо я их, получается, пропесочила, когда они у меня были. Всё им высказала. А они оба обиделись, выходит. Ну, да и ладно, на обиженных воду возят. Петра Филипповича только мне жалко, очень он к своему младшенькому привязан душевно. По мне, так век бы совсем Трофима этого с его Вассой не видать. Но у Петра Филипповича всё равно к ним чувства. Сколько Васса ему гадостей говорила, сколько они с ней ссорились, а потом всё равно мирились. И в знак примирения Пётр Филиппович обязательно Вассе подарок какой‐нибудь дорогой делал. То машину-кабриолет, то круиз в тёплые страны, то ещё чего‐нибудь такое же дорогое. Дешёвых‐то подарков Васса не приемлет. Я вначале ещё не знала, подарила ей картину небольшую, осенний пейзаж, сама его нарисовала. Я ведь неплохо рисую, девочки, потом как‐нибудь покажу вам свои работы. Так Васса на меня за то обозлилась страшно. Другая бы сказала спасибо, тётя Аня, да и всё на том. А Васса мне целый выговор сделала, что мышление у меня нищенское, если я думаю, что приличным людям можно такое барахло дарить. Это она‐то приличная! Хамло необразованное!

— Ссора из-за картины случилась, когда они к вам пришли кофе пить с тортиком?

— Что вы! Гораздо раньше. Сейчас‐то я уж учёная, сама лишний раз к Вассе не сунусь. Они же с Трофимом сами ко мне в гости напросились. Я и не поняла, зачем идут, думала, извиниться хотят за тот случай, когда Васса мне картину фактически в лицо швырнула. Хорошо, картина пока ещё без рамы была. И не углом мне попало, а плашмя холстом по голове прилетело. Повезло, одним словом, цела я осталась. Вот я и решила, что они помириться хотят. Ещё обрадовалась, дурочка! Кофе побежала купила, тортик. А они от угощения отказались и сразу к делу перешли.