Книга Убийства и цветочки, страница 71 – Дарья Калинина

— Значит, они от вас убежали и больше вы их не видели?

— Нет. Так что не довелось мне с ними кофейку испить, по-родственному за жизнь поболтать. Ну да ничего, зато мы сейчас с вами попьём и всласть наговоримся.

Но обещанию этому не суждено было сбыться. Не успела Анна Вольфовна разлить кипяток по чашечкам, как на крыльце загрохотали чьи‐то шаги, а Крошечка залилась хорошо знакомым подругам истерическим лаем.

— О! Ожила! Разговорилась! Ну, сбегай, Крошечка, посмотри, кто это ещё к нам в гости пожаловал?

В дверях стоял следователь. Тот самый молодой и неопытный. Но почему‐то при взгляде на него у всех защемило сердце от плохого предчувствия. И оно оправдалось в полной мере. Вежливо, но твёрдо Анну Вольфовну просили проехать в отделение полиции для дачи показания и объяснений того, как она провела позапрошлую ночь.

— А в чём дело? Гуляла я. В доме средством от тараканов полила, чтобы самой не отравиться, гулять пошла.

— Одна гуляли?

— Вдвоём с Крошечкой.

Но следователь возразил, что собака не может считаться полноценным свидетелем.

— Значит, как я понимаю, алиби на момент смерти потерпевших у вас нету.

Голос его звучал удовлетворённо, всё, мол, так, как мы и предвидели. И трём сыщицам настрой полицейского очень не понравился.

Но Анна Вольфовна подвоха не замечала и лишь с любопытством поинтересовалась:

— Вы сказали, потерпевшие? То есть их много?

— Двое.

— А кто умер ещё?

— Вы не слышали, что найдено тело мужчины со следами насильственной смерти?

— Разумеется, я слышала! Но вы сказали, что потерпевших уже двое.

— Пока про первого. Экспертиза установила, что скончался он не просто так, его отравили. И более того, погибший вам был хорошо знаком. Ваш пасынок. Или будущий пасынок. Трофим Осипов — сын вашего жениха.

Анна Вольфовна побледнела. Пальцы у неё сжались в кулачки.

— Не может быть! Вы меня дурачите! Будь Троша мёртвый, уж Петру Филипповичу было о том известно. А я возле его постели всю ночь просидела и часть дня. Он мне ни словечком ни о чём подобном не обмолвился.

— Петру Филипповичу, учитывая его слабое состояние здоровья и перенесённый сердечный приступ, мы не сочли возможным сообщить трагическую новость.

— А остальные члены семьи? Они знали?

— Мы сообщили о несчастье ближайшим родственникам. В данном случае братьям погибшего.

— Почему же мне никто из них ничего не сказал?

— Об этом вам лучше будет спросить у них самих. Возможно, они считали, что такая информация может через вас просочиться до Петра Филипповича.

— Что же я совсем без головы? Неужели не понимаю, о чём говорить, а о чём помолчать лучше? За идиотку они меня держат, что ли?

Анна Вольфовна снова стала горячиться. Вскочила, забегала по комнате из угла в угол. Трое подруг наблюдали за ней не без тревоги. Вид Анны Вольфовны им не нравился. Того и гляди, сорвётся и нападёт на полицейского с кулаками.

А тот о грозившей ему опасности совсем даже и не думал и невозмутимо продолжал:

— Но всё мной сказанное — это лишь первая часть трагедии, постигшей семью вашего кавалера. Сегодня было обнаружено тело молодой женщины, которая скончалась аналогичным образом. Пострадавшей оказалась супруга вашего пасынка — некая Васса Осипова.

— Как? — ахнула Анна Вольфовна и даже на мгновение притормозила свой бег по комнате. — И Васса тоже умерла?