Книга Наследники чужих судеб, страница 77 – Ольга Володарская

Теперь он хорошо говорил. Отрывисто, но внятно. И уверенно вел Зорина за собой.

Когда они вышли за территорию кладбища (не через главные ворота), Ванюша устремился к детской площадке. Не современной, а советской. На ней давным-давно не играли дети. Да и пьяницы ее не занимали, потому что все на ней было сломано еще в прошлом веке: и качели, и карусели, и горки. Целой осталась только ракета, но она осела и наполовину вросла в землю. Именно к ней Ванюша и направлялся.

— Хорошее место для тайника, — сообщил он, опустившись на корточки и сунув руку под борт ракеты. — Давно приметил.

— А залез впервые когда?

— В мае.

— Значит, в этом месяце, только в начале?

— Не. — Он поднял свои чистые и бесстрастные глаза к небу. Задумался? Пожалуй. — Было холодно. Руки мерзли. А ноги промокли.

— В марте? — предположил Зорин. Попал! Пакет просто перепутал месяцы, оба начинались на «м». — И нашел в тайнике все это?

Ванюшка достал-таки полиэтиленовый сверток, развернул его. Внутри оказалась белая тряпка. Не сложенная, а скомканная. Еще непрозрачный мешочек из кожзама и дорожная косметичка из дешевого пластика.

— Этого не было. — Он ткнул пальцем в тряпку. Когда Зорин аккуратно ее развернул, лицо Ванюши брезгливо сморщилось. — Смертью запахло… Фу. — И зажал нос пальцами.

На самом деле от простыни (это была именно простыня!) пахло дешевыми цветочными духами.

Зорин завернул ее обратно в полиэтилен, отложил. Ванюша тут же расслабился.

— А с цветочками пакет пропал, — сообщил он. — Красивые были.

— Такие? — спросил Миша и продемонстрировал ему снимок в телефоне, на котором надетый на Офелию венок был сфотографирован отдельно. Ванюша закивал. — Когда ты проверял этот тайник в последний раз? Вспомнишь день?

— Тогда вернулась На! — радостно воскликнул тот. — Только она пахла не так, как раньше. И я сюда побежал, чтобы понюхать.

— Что именно?

— Вот! — И указал на флакон, лежащий в косметичке.

Зорин достал его. Старые духи, рижские. Он понюхал их и передернулся. Запах ужасный: навязчивый, резкий. Алена, насколько он помнил, совсем иные ароматы использовала.

— А зачем это, я не знаю. — Ванюша хотел взять второй предмет из косметички, но Зорин не позволил. Лишний раз цапать улику ни к чему. Хотя вряд ли преступник оставил на ней свои отпечатки. Он не оставлял следов, всегда использовал перчатки.

— Это тональный крем, — просветил Пакета майор. — Самого светлого тона. — И вспомнил лицо Офелии с остатками подобного. Была еще и пудра. И ее он тоже увидел.

Это был последний предмет в косметичке. Зорин открыл кожаный мешочек. Вытряхнул его содержимое.

Первое, что бросилась в глаза, — это визитница. Даже не заглядывая в отделения, он знал, что она принадлежала его сестре Катюшке. А цветастый платок всего пару дней назад украшал голову Офелии. Оставшийся предмет, а именно женские наручные часы, мог принадлежать еще одной жертве Гамлета…

Одной из трех! Скорее всего, Алене? Ведь она была важнее, чем все остальные.

— Ваня, ты не знаешь, чей это тайник? — Тот пожал плечами. — Никогда не видел, чтобы кто-то рядом крутился?

— Тут никого не бывает. Гиблое место.

— Почему?

— Домашних животных хоронили здесь, когда сломали все. Птицы с кладбища налетали, разрывали могилы, клевали. — Он задрал голову и опять посмотрел на небо. Зорин не понял, что он за ним наблюдал, до тех пор, пока не услышал: — Дождь будет, домой надо!