Книга Наследники чужих судеб, страница 75 – Ольга Володарская

— И куда умотал, не знаешь?

— Я говорила, что мне новые картинки нужны из интернета. Может, к Михалванычу пошел?

— Сотового телефона у Ванюшки нет?

— Есть. У него только и есть, я в них не понимаю ничего. А он соображает.

— Может, позвоним?

— Не знаю я номера, — отмахнулась она. — Езжай к Михалванычу, я скажу, где он живет.

И Зорин поехал. А что оставалось?

Директор Сейминской школы Горобец находился дома. Был он не один, а в компании двух женщин. Взрослой и юной. Супруги и дочки. Михаил Иванович познакомил Зорина с ними:

— Дарья и Дарья-младшая. Только не шутите о том, что есть и другие имена, мне это очень уж нравится.

— Мы пойдем погуляем, — сказала старшая и увела дочь за руку. Та безропотно подчинилась, хотя до этого была занята рисованием.

— Какая она у вас послушная, — заметил Зорин.

— В отличие от старшей. Та бунтарка. То дреды заплетет, то тату набьет, то из книг, которые я к прочтению рекомендую, костер соорудит. — Горобец сокрушенно покачал головой. — Вся в протесте! Но девушка она хорошая, добрая, и мы очень ее любим, хотя у мамы терпения с ней не хватает.

— Хорошо, что она фармацевт, всегда может прописать себе успокоительное, — пошутил Зорин. Он узнал Дарью Горобец. Она работала в аптеке торгового центра.

— В нашей семье все приверженцы народной медицины, даже фармацевты. И успокаиваемся, и лечимся травками.

Михаил Иванович уже позвонил Ванюше, попросил его зайти и, услышав стук в дверь, крикнул:

— Открыто!

Пакет ввалился в прихожую, то пыхтя, то повизгивая. Обеими руками он держал эмалированный таз, полный кухонной утвари. Ванюша устал, но был невероятно рад, поэтому и издавал столь разные звуки.

— Шо я нашел! — воскликнул он и, поставив таз на пол, начал хвалиться своими трофеями. Тут были и погнутые ложки, и треснутые блюдца, и солонки без крышек или донышек. — Буду поделки делать!

— Ванюш, у тебя уже столько запасов, может, хватит пока?

Тот замотал головой:

— Для На сделаю большую и красивую!

Михаил понял, о чем он. Хочет преподнести Оле, которую принимает за Алену, нечто грандиозное.

— Вань, мне с тобой поговорить нужно, — обратился к Пакету Зорин. Но тот будто не слышал. — Что мне делать? — спросил он совета у Михаила Ивановича.

— Чуть подождать. Когда первая волна восторга схлынет, Ваня будет более восприимчивым.

— Мне говорили, что он стал чуть ли не нормальным, но что-то непохоже. Как ни встречу, все в экзальтации.

— Это все магнитные бури.

— Вы как моя тетка говорите.

— Только я не серьезно, — озорно улыбнулся Горобец. — В городе переполох, все немного не в себе, а такие, как Ваня, чувствительнее прочих. Вы что от него хотели?

— Узнать, где он нашел вот эти цветы. — Зорин и ему продемонстрировал букет, собранный из нескольких.

— На кладбище, вестимо. Похоронные же.

Михаил Иванович взял с холодильника мобильник, проверить, не пропустил ли звонок.

— Старшая дочка опять чудит, наказывает нас за что-то молчанием, не разговаривает даже по телефону, — поделился он с тезкой. Зорин, когда жил в Казани, отвык от того, что его имя довольно распространенное. Там больше Рустамы да Ильясы, а в Центральной России Сашки и Лешки. Но не среди малышни. Детей своих Сашки и Лешки нарекали Святогорами и Елизарами. Особо креативные Элвисами или Кевинами. В семье, что занимала половину их дома, к примеру, рос мальчик по имени Жерар. И по фамилии Кривенко.