Книга Наследники чужих судеб, страница 74 – Ольга Володарская

— Очевидно, она взяла его с собой, когда из дома сбежала. И он сгинул с остальными ее вещами.

— Да, но Бобриха могла дневник прочитать. Она уже совала свой нос в него, и Агнешка из-за этого с ней скандалила. — Она пригладила крашенные хной волосы и, удовлетворенно кивнув, отошла от зеркала. Теперь внешний вид Киры Ивановны безупречен! — Наша дуреха точно к Варлааму рвалась, от любви к нему страдала, а Агнешка как будто охладела к гуру.

— Откуда знаешь?

— Бобриха подглядывала, а я подслушивала. Переживали мы за девчонок, вот и следили… Да не уследили! Катюшка как-то предательницей ее назвала. Не просто же так?

— Думаешь, она очаровалась кем-то другим? И дала ему заманить себя в ловушку, а заодно и подругу за собой потащила? — Тут Зорин спохватился: — Мне нельзя с тобой обсуждать это, так что закончим. Спасибо за заботу и пока.

— Я позвоню, — бросила тетка на прощание.

Зорин допил компот, ополоснул стакан, убрал в холодильник оладьи из печени, достал из ящика пакет с искусственными цветами и покинул кабинет.

* * *

В «косой» дом он зашел с опаской. Казалось, тот может рухнуть в любой момент.

— Кто там ходит-бродит? — послышался голос Марфы из кухни. Двери она не запирала, и Зорин смог беспрепятственно войти.

Пригнувшись, чтобы не задеть потолочную балку и не спровоцировать обрушение крыши, он переместился в комнату с длинным столом, некогда обеденным. Теперь же на нем лежали венки, которые смастерила Марфа. Сама она стояла возле печи и кидала в нее обломки старого табурета. На нормальные дрова она, судя по всему, не тратилась.

— Здравствуй, Марфа, — поприветствовал ее Михаил. — Красивые у тебя венки получаются.

— По картинкам из интернета делаю, — с гордостью проговорила она.

— Умеешь пользоваться?

— Я-то? — Она хрипло рассмеялась. — Не. Михалваныч мне распечатывает. — Она задвинула заслонку, вытерла вспотевшее лицо. — Ты почто пришел? Не за венками? Дед твой, слышала, захворал. Не помер?

— С ним все в порядке. — И трижды сплюнул через левое плечо. Деревенская привычка, от которой его так и не отучила жена-горожанка. — С Ванюшкой я могу поговорить?

— Чего тебе от него надо? — напряглась она.

— Хочу задать ему пару вопросов как эксперту по старому кладбищу.

— Мне задай, я, считай, на нем полжизни провела.

Зорин достал пакет с цветами, в нем были и те, что нашли в могилах подруг-сектанток, и подаренные Оле, и переброшенные Пакетом через ворота, и их было не отличить.

— Знаешь, где такие можно найти?

— Это ж старье, — мигом оценила цветы Марфа. — Сейчас уже не делают таких.

— А когда делали?

— В начале нулевых. Из них хорошие венки получались, как живые. Но дорогие, и их плохо брали.

— Синько из этих цветов плел?

— Только он. Остальные и тогда из китайского пластика.

— Ванюшка где мог их взять? Этот букет он перекинул через забор кладбища, — чуть соврал Зорин.

— Откуда ж я знаю? Может, хранил со стародавних времен? Он с детства нычки делает и никогда о них не забывает. Недавно притащил домой картонный пакет из «Копейки». Помнишь, была такая сеть?

— Лет двадцать назад.

— На нем монета нарисована, а ему как раз такой для поделки не хватало. Нашел нычку, достал пакет…

— Понял, понял, — решил не позволять ей увлекаться рассказом Зорин. — Так я могу с Ванюшкой поговорить?

— Попробуй. Только нет его дома.