Книга Наследники чужих судеб, страница 89 – Ольга Володарская

— Я юмора не поняла, — призналась она.

— Называется ролик «Как быстро деревня меняет москвичей».

— И это смешно?

— Прикольно.

— А я думала, он сменит контент и будет об ольгинском маньяке снимать.

— Чтоб потерять аудиторию? Сарик не дурак. — Парень плюхнулся на сиденье рядом с Олей. — Но маньячная тема его заинтересовала, это факт.

— Откуда знаешь?

— Мы соседи, на одной площадке живем. И я слышал, как он у брата старшего спрашивал о том, не в те ли времена он на старом кладбище тусовался, когда там подружек-сектанток убили. Тот готом был и нес, как сам говорил, готическую культуру в массы. Но мать моя его придурком до сих пор называет, хотя он давно остепенился и сейчас мангальщиком работает в армянском кафе на трассе.

— Мне выходить, — сказала Оля, увидев в окне трехэтажное здание торгового центра.

— Всего вам хорошего. Если что, я видосик лайкнул.

Оля усмехнулась и прошла к выходу. Другая бы дама рассердилась, узнав, что ее исподтишка сняли не в лучшем виде и высмеяли на весь честной интернет. Но ей было плевать. Правильно патлатый кондуктор сказал, этот видосик скоро забудут, ведь он проходной.

…Следующие три часа Оля провела в ТЦ. За это время ее узнали еще три человека. Все молодые, улыбчивые. Они не подходили, но смотрели пристально, а затем доставали телефоны.

Спортивный костюм ею был наконец приобретен. Что порадовало, на распродаже. Остался маленький размер из коллекции позапрошлого года, и на него никто не позарился. А Оле он понравился. Теперь будет в нем, а не в фуфайке по улице фланировать. Но с калошами ни за что не расстанется! Она с ними сроднилась.

Домой она поехала на такси, чтобы не толкаться в маршрутке. Это утром та была полупустой, а в обеденное время забилась народом. Плюс у нее руки были заняты пакетами — не удержалась и купила не только кроссовки, но и летние шлепки и тапочки с меховыми помпонами. А еще симпатичный халат и… роскошную ночную сорочку. Ее схватила, не думая! И только расплатившись, поняла, что сделала бессмысленную покупку. Как она будет спать в искусственных шелках и кружевах, когда ее тело принимает только хлопок?

— Такие надевают, чтобы красиво снимать, — сказала бы на это Алена. У нее подобных вещей было много. — Вырастешь — поймешь!

И вот Оля выросла, но до конца не поняла, сама ли она должна снимать сорочку или позволить это сделать мужчине? В соблазнении она…

«Ни в зуб ногой!» — это уже мамины слова. Она употребляла их всегда, когда речь заходила о талантах дочери. Точнее, об их отсутствии. Особенно огорчало матушку то, что Оля в науке — ни в зуб ногой. — А могли бы стать династией и прославить фамилию. — После развода она вернула себе девичью, Фрязина.

Первое, что сделала Оля, когда зашла в дом, — это разделась. До трусиков. Даже лифчик сняла, — чтобы понять, как сорочка сидит на груди. Облачившись в нее, Оля встала перед зеркалом.

— Как считаешь, красиво? — спросила она Василия. Он потягивался на подушках и зевал.

Котенок мяукнул.

— Будем считать, да, — улыбнулась Оля. — Но я понимаю, что ты просишь есть.

Сорочка ей шла. Она подчеркивала изгибы фигуры, открывала ключицы, и пудровый цвет Оле шел. А еще она отметила, как хорошо смотрится ее стрижка с открытой одеждой. Она не опошляет образ, а, наоборот, придает невинности.