Книга Сумеречный гость, страница 51 – Ольга Кунавина

– А как сложилась жизнь подруги? – поинтересовалась Варя.

– Замечательно. Через несколько лет она вышла замуж, родила детей. Тётина подруга сидела рядом с Моникой.

Варя вспомнила женщину с насмешливой улыбкой, которая появлялась у неё всякий раз, стоило только Монике заговорить.

Одна из Вариных групп попросила перенести занятие на конец недели, и Варя в этот день освободилась на два часа раньше. Она хотела пойти домой, но её остановила в коридоре Рита Семёнова и уговорила поехать на выставку ювелирных украшений.

– Она только недавно открылась, а моя соседка по лестничной площадке – она искусствовед и пишет диссертацию – побывала на ней уже два раза, – сказала Рита.

– Да ведь я ничего не понимаю в драгоценностях, – растерянно произнесла Варя. – Я бриллиант от стекла не отличу.

– Ну да, – хмыкнула Рита, – зато ты отличишь французский сонет от английского.

Не переживай! В драгоценностях понимаю я! К тому же и билеты не слишком дорогие, а ещё, как сказала соседка, на выставке можно купить красивую авторскую бижутерию. Цены вроде бы демократичные и не кусаются.

Выставка оказалась небольшой: она занимала всего три зала, но Рита пришла в восторг от того, какие экспонаты на ней были представлены, и с воодушевлением принялась всё комментировать. Особенно её восхищали ювелирные изделия, выполненные мастерами восемнадцатого и девятнадцатого веков. Многие из вещей были предоставлены частными коллекционерами.

– Вот что значит настоящее искусство, а не тот ширпотреб, который привыкли носить наши мамы и бабушки! – восклицала Рита, ведя за собой Варю между витрин, наполненных блеском всевозможных драгоценных камней. – Представляешь, здесь же каждое выставленное украшение создано в единственном экземпляре!

Неожиданно Варя остановилась возле витрины, где лежало ожерелье из опалов. Она вспомнила гарнитур Галины Сергеевны, в котором та была на обеде у Ирины Николаевны. Варя перевела взгляд на соседнее украшение: брошь – бледно-голубой опал, отливавший розовым, в переплетении трёх розовых цветков, украшенных двумя крупными бриллиантами.

– Какая уникальная работа! – восторженно прошептала Рита. – Но лично я никогда бы не надела опалы.

– Почему? – удивилась Варя. – Ведь опал – это символ надежд.

– Обманутых надежд.

Варя растерянно посмотрела на подругу.

– Да-да, – кивнула Рита, – опал весьма изменчивый камень. Об этом даже Шекспир написал в «Двенадцатой ночи».

На авторскую бижутерию Рите денег не хватило, поэтому она предложила зайти в ресторан, находившийся рядом с выставочным центром, и тем самым компенсировать чувство досады от того, что цены на понравившиеся ей украшения оказались для неё всё же высоки.

– Я уже бывала в этом заведении несколько раз, – сказала она. – Готовят там неплохо, хотя и цены соответствующие. Но в меню есть несколько блюд, которые нам с тобой вполне по карману. Заодно посидим и обсудим наши впечатления. Лишь бы только там были свободные места, всё-таки сейчас время ужина.

Ресторан оказался полон людей. Когда они вошли, в зале оставались незанятыми только столики, стоявшие у самого входа. Они устроились за одним из них, и, пока Рита делала заказ, Варя разглядывала внутреннее убранство, как вдруг её внимание привлекла небольшая компания нарядных людей, сидевших в дальнем углу зала. Среди них был Феликс Максаков, одетый, как и все находившиеся за столом мужчины, в смокинг и белоснежную рубашку. Ему очень шёл этот костюм, и в то же время архитектор показался Варе каким-то чужим и незнакомым. Рядом с Максаковым сидела полногрудая блондинка, чертами античной богини, привыкшей к вниманию и поклонению. Казалось, что она попала в эту компанию, с которой ужинала, совершенно случайно, потому что все остальные сидевшие за столом вели себя оживлённо и весело и только блондинка ни на что не реагировала, взирая на своих спутников равнодушно и отстранённо. Она лишь позволяла за собой ухаживать: наливать ей в бокал вина, предлагать то или иное блюдо, изредка она отвечала кивком на какой-нибудь вопрос.