Книга Сумеречный гость, страница 48 – Ольга Кунавина

– А чем занимается Моника Игоревна? Она имеет отношение к театру? – тихим голосом спросила Варя у Максакова, увидев, как Моника поджала в улыбке губы, а затем, опустив голову, искоса посмотрела на Галину Сергеевну, сидевшую от неё справа.

– Она пишет монографию о моём отце и деде. Пойдём, я покажу тебе кабинет деда.

Они вышли из гостиной, и Максаков провёл Варю через коридор в другую комнату. Она так же, как и гостиная, была обставлена старинной мебелью, а на её стенах висело множество чёрно-белых фотографий. Среди них выделялся большой снимок, на котором был изображён худощавый человек в очках, пальто и шапке-ушанке.

– Это твой родственник? – спросила Варя.

– Это Пётр Дмитриевич Барановский, человек выдающийся во всех смыслах: он был и архитектором, и реставратором, и археологом, и историком, а самое главное – защитником и спасителем огромного количества памятников древнерусского зодчества. Благодаря ему был основан музей в Коломенском и музей Андрея Рублёва. Мой дед всю жизнь считал его самым главным учителем в профессии.

Варя принялась рассматривать другие фотографии. На большинстве снимков были запечатлены мужчины, одетые по дореволюционной моде, с аккуратно подстриженными усами и ухоженными бородками. Она обратила внимание на фотографию, на которой возле книжных шкафов, что находились сейчас в комнате, был снят высокий мужчина, лет сорока, в костюме-тройке, с зачёсанными назад светлыми волосами.

– Это мой дед, – сказал Максаков, заметив, куда направлен Варин взгляд. – А вот отец. – Он показал ей на фотографию, висевшую чуть ниже.

– А разве это не один и тот же человек? – растерянно произнесла Варя. Ей казалось, что на снимке, указанном Феликсом, тот же самый мужчина, только в другой одежде: в джемпере и светлых брюках.

Максаков покачал головой:

– Они были очень похожи. Как две капли воды. А я унаследовал внешность матери. Единственное, что мне досталось от отца и деда, – это рост. Они были высокими людьми. А теперь взгляни сюда. – Феликс обратил Варино внимание на единственный цветной снимок, висевший над письменным столом. Варя увидела деда, отца Феликса и молодую женщину лет двадцати пяти, одетую в красивое платье и державшую на руках годовалого малыша.

– Три архитектора, – улыбнулась Варя. – А чем занималась твоя мама?

– Мама работала художником в театре. Писала декорации к спектаклям, создавала костюмы. Она умерла двадцать лет назад, – сдержанно произнёс Феликс. – Мы тогда с ней жили в самом конце Пионерского бульвара, рядом с набережной. Перед смертью она долго болела, почти три года.

Варя обратила внимание на фразу «Мы тогда жили с ней». «А где же был отец?» – хотела спросить она, но что-то её остановило. Она осторожно дотронулась до спинки кресла, стоявшего перед письменным столом, чью поверхность, обтянутую зеленым сукном, украшал чернильный прибор, изготовленный из бронзы, стекла и кожи.

– Я не покажусь нескромной, если спрошу, сколько лет всей этой обстановке?

– Она, как и мебель в других комнатах, была приобретена моими предками ещё в девятнадцатом веке.

– Вы удивительные люди! Как вам удалось всё это сохранить?

– Сам иногда поражаюсь этому факту, хотя прапрадеду после революции оставили всего три комнаты от целого дома, выстроенного по его заказу для семьи. Вообще-то он планировал увезти семью за границу, в Швейцарию. Его уговорил перебраться туда Анри Экарт, с которым он сотрудничал много лет. Экарту удалось вывезти в Швейцарию кое-какие ценности и положить их в банк, но прапрадед умер от сердечного приступа; его старшего сына, Николая, – он был химиком, успешно занимался фармакологией, незадолго до революции прапрадед купил ему одну из самых старейших аптек в нашем городе, – мобилизовали в колчаковскую армию, а через год из Томска пришла телеграмма, что он умер от сыпного тифа. В общем, семья осталась в России. Правда, ещё до смерти прапрадеду удалось пристроить часть имущества в какой-то подвал, где вещи находились до тех пор, пока уже моему деду не дали за заслуги в архитектуре эту квартиру. В девяностых годах Экарты разыскали нас, и дед ездил в Швейцарию, чтобы забрать семейные ценности из банка. Экарты оказались очень порядочными людьми. Между прочим, от прапрабабушки сохранилось платье, в котором она ездила на бал. Ирина Николаевна тебе его потом непременно покажет. Она наша хранительница семейного архива.