Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 58 – Яцек Галиньский

Я подозрительно посмотрела на него. Медсестра, которая до сих пор не проявляла интереса, подняла глаза от глянцевого журнала.

– Мне ничего об этом не известно, – ответил он.

– Точно? К вам приходят женщины, одни. Вы только скажете «раздевайтесь», и пожалуйста. Можете делать все, что захотите.

– Уверяю вас, на этом объекте есть несколько мужчин, представляющих гораздо большую угрозу, чем я.

– И кого же вы имеете в виду? – спросила я. – Очаровательного воспитателя? К несчастью для вас, он вне подозрений. Я проверила и абсолютно уверена, что его совершенно не интересуют женщины!

– Не знаю, правильно ли я вас понял, – сказал он, прищурившись, – но вам лучше ни во что не вмешиваться.

– А во что лучше не вмешиваться? Так вы все-таки что-то знаете? Не могли бы вы убрать руку из моего декольте, пока мы разговариваем?

– Я же веду осмотр! – возмутился он.

– Ты это сделал? – неожиданно спросила медсестра, о присутствии которой мы успели забыть.

Ее глаза стали будто стеклянные. Врач удивленно на нее посмотрел.

– Да ты что? – спросил он.

– Именно, – добавила я. – Да вы что? Дура, что ли? Мужчин не знаете? Это не их вина. Они просто должны…

Она схватила массивный металлический поднос и как следует размахнулась.

Бац! Раздался звон металла, с грохотом ударившегося о седоватую голову тюремного Распутина.

– Что вы наделали! – закричала я. – Ведь он должен был выписать мне направление!

И что же он? Ну, стыдно сказать. Слишком много времени на дежурствах, недостаточно перед телевизором. Он выглядел так, словно никогда не смотрел американского кино. Не увернулся от удара, даже не совершил захватывающего дух кульбита в замедленном темпе. Он просто рухнул на пол как бревно, разинув рот и заплевав плитку. Вот и все. Неприглядное зрелище и сплошное разочарование. Я прекрасно понимала, что сожалеть не о чем, ведь жизнь редко можно сравнить с кино, но тем не менее осадочек остался.

– До свидания, – сказала я медсестре.

Я застегнула пуговицы и вышла. Она сама была удивлена тем, что сделала. Может, даже пожалела об этом. Было о чем пожалеть. В конце концов, кем надо быть, чтобы ударить врача? Человека, который почти бескорыстно, работая за идею, помогает другим.

Мне казалось, что план удался и осталось только добраться до прачечной. К сожалению, как только я вышла, то уперлась во что-то большое и мягкое, стоящее у двери.

Флинстоун.

Он был здоровяком. Чтобы посмотреть ему в глаза, нужно было не только сильно задрать голову, но и найти эти глаза на немалом лице.

– Возвращаемся, – сказал он.

– Нет, – быстро ответила я.

Я не знала, что делать, но не могла вернуться и бросить это бедное дитя.

– Я, извините… – Слова давались мне с большим трудом. – Подменяю подругу.

– Да? – Он рассмеялся, как будто уже знал, о чем речь.

– Я, извините, этого не произнесу, но вы понимаете, что я имею в виду. Вместо своей подруги я вынуждена осуществить в отношении вас кое-какие действия. Скажем, услугу. Речь о том, что мужчине больше всего нужно от женщины. Позвольте, я закрою глаза.

– Конечно. Мне очень приятно. С радостью воспользуюсь.

– Какая гадость.

– Почему? Обычное дело.

– Черт возьми, я не хочу этого слышать!

– Хорошо, хорошо.

Я закрыла глаза и услышала лязг металла у ремня. Протянула руку.

– Пожалуйста, – очень ласково сказал он.