Книга Пани Зофья. Вы всё перепутали, страница 112 – Яцек Галиньский

– В вас нет ни капли милосердия?

– У меня как раз здесь встреча. Решил совместить приятное с полезным.

– И на вас управа найдется, – разозлилась я. – Вот увидите.

Он засмеялся.

– Гражданочка, все в моей власти, – произнес он гордо, подходя к нам. – И даже больше. Я бы мог весь этот район прибрать к рукам!

– Что-то, блин, его понесло, – сказала Пулька, приходя в себя.

– А вот именно так, – с вызовом продолжил он. – Хватит быть мальчиком на побегушках. Скоро я стану очень влиятельным человеком.

– Да? А что произошло? Вы участвуете в выборах?

– Сейчас я встречусь со своим отцом. Он нашел меня после того, как увидел по телевизору. Он занимает высокое положение, и у него много друзей. Они все для него сделают. У них повсюду есть связи: армия, политики, церковь!

Наша группа стала еще больше, потому что к ней присоединились те, кого я недавно приглашала на чай. Я и не думала, что они вспомнят.

– Добрый день, – сказал лидер их группы и протянул руку судебному приставу.

Тот скривился и убрал руку, как будто боялся, что тот попытается ее схватить.

– Отвали, старик! – крикнул он бездомному.

– Не узнаешь меня? – спросил Генерал. – Это я, твой отец. Познакомься с моими товарищами. Я тебе о них рассказывал.

Лицо пристава побледнело. Глаза запали и посерели. Уголок рта едва заметно дрогнул. Он попытался улыбнуться, обратив всю ситуацию в шутку, но был вынужден увидеть в обросшем бездомном некоторые черты своего отца, и, несмотря на свою расчетливость, не смог контролировать эмоции.

– Слушайте! – завизжала Пулька. – Дайте мне, в конце концов, слово вставить, я, блин, не собираюсь полдня здесь стоять!

– Верно, верно, – почти одновременно согласились мой сын и Хенрик. – Давайте как-то по очереди.

– Хорошо. – Я обернулась к Пульке: – Говорите. Мы слушаем. Что вы хотите сказать?

– Умри! – крикнула она, целясь в Хенрика.

Прежде чем мы успели что-то сделать, раздался ВЫСТРЕЛ!

Свист в ушах.

Все было нечетким, кусками, состояло из отдельных образов, не связанных между собой, нелогичных и непонятных. Это был, случайно, не какой-то глупый сон? Изнуряющий кошмар, который, как и жизнь, закончится раньше, чем поймешь, в чем его суть?

Хенрик упал. На него Боревич. Что здесь делал Боревич? Почему он лежал на Хенрике?

Я хотела подойти. Не смогла. Я была тяжелой, как будто весила шестьдесят килограммов!

Мой сын наклонился над ними. Вытащил Хенрика из-под полицейского.

– Живой? – спросил он полицейского.

Боревич не ответил. Как обычно. А вот не спросили бы, болтал бы без умолку!

Пулька вытерла рукоятку пистолета и попыталась вложить его в руку моего сына.

– Это он вас убил! – крикнула она.

Хенрик и мой сын присели рядом с Боревичем. Один разорвал ему рубашку, другой проверил пульс. Я отвернулась. Я не для того столько лет ждала Хенрика, чтобы остаток лет помнить, как он делал Боревичу искусственное дыхание рот в рот.

Из-за моей спины выскочили еще двое полицейских и маленький толстый прокурор, которого я уже однажды встречала. Они прижали Пульку и меня к воротам. Шансов на спасение не было. Оба полицейских были полны сил.

Молодые, высокие, в элегантной темно-синей униформе. Красивые и исполнительные, хотя и не очень умные, раз вместо того, чтобы выбрать хорошую профессию, позволявшую заработать на относительно достойную жизнь, они предпочли служить обществу, ловить бандитов и восстанавливать справедливость в мире. Однако ничто не указывало на то, что на этом поприще им удастся добиться впечатляющих успехов, раз они не могли отличить преступника от честного гражданина.