Онлайн книга «Золотое правило молчания»
|
Алена сфотографировала личное дело Стрельцовой, которое полчаса назад принесли из архива. Внимательно прочитала, убедилась, что сидевшая перед ней красивая женщина средних лет говорит правду. И пошла в общежитие. Два панельных здания по семь этажей каждое располагались в пятидесяти метрах от учебного корпуса. Там история повторилась. Никто ничего о Стрельцовой не знал. И даже не помнил. — Смеетесь? — вытаращила на нее глаза комендант, это уже после охранника, вахтера и куратора по корпусу. — Я помню шкафы по инвентарным номерам и тумбочки с кроватями. А ребят… Нет. Извините. Если только кто-то из них не набедокурил. Видимо, девочка была тихой, незаметной. Не хулиганила и не доставляла хлопот. Вы поговорите с нашей уборщицей — Татьяной Марковной. Во-он она, как раз в свою комнату заходит. Она любит со студентами чаи распивать и попутно сплетничать о превышении нами полномочий. Деловая очень!.. Очень худая, высокая женщина в спецовочных штанах и куртке в паре метров от них как раз отпирала ключом узкую фанерную дверь. — Татьяна Марковна? — окликнула ее Алена со спины. — Старший лейтенант Леонова. Не могли бы вы мне уделить несколько минут? Женщина обернулась, посмотрела сначала на удостоверение, потом на Алену, молча кивнула и гостеприимно распахнула узкий фанерный прямоугольник. Слева от входа на широких полках от пола до потолка громоздился ее рабочий инвентарь: порошки, тряпки, мочалки, ведра, швабры. Справа вешалка о четырех крючках с ее чистой одеждой. Два стула и между ними обломок школьной парты, привинченный к стене для устойчивости. На нем электрический чайник, набор чашек, сахарница. — Можете присесть, если желаете, — кивком указала она на один из стульев. — Я так присяду. Ноги уже не держат. Устала. Полсмены отпахала уже. Алена присела на чистый стул, достала телефон, открыла фотографию Стрельцовой из личного дела. — Узнаете ее? — Конечно, узнаю, — без промедления ответила Татьяна Марковна, едва взглянув. — Василиска Стрельцова. Хорошая девчонка. Только несчастная больно. И тихая. Может, оттого и несчастная, что тихая. Все, кто мог, пинали. — В каком смысле? Обижали ее? — Да нет, — подумав, мотнула женщина головой, туго затянутой синей косынкой. — Это я так… О жизни вообще… Жизнь ее попинала. — В каком смысле? — Тяжко ей приходилось. Все за кого-то училась, рефераты писала, курсовые. Потом я уж ей говорю: ты чего, дурочка, за спасибо трудишься. Деньги с них бери. Ну, вроде послушалась, начала немного зарабатывать на этом. А то все сидит, задаром пишет. Знаете, сколько слез она на этом вот стуле пролила? — потыкала пальцем в сторону Алены Татьяна Марковна. — Море! — О чем плакала? — О судьбе своей неказистой. Все не так у нее складывалось. Вроде и красивая, и умная, а парни ее стороной обходили. И девочки ее не любили. — У нее не было подруг? — Не-а. Сколько жила тут, ни одной я не заметила. Ко мне вот только и прибегала чай попить, посплетничать о преподавателях или студентах. — Мы не нашли ее родственников, Татьяна Марковна. Почему? — Так нет их никого. Сирота Василиска. — Еще момент… — Алена нашла фото из паспорта Стрельцовой — разворотом со штампом о прописке. — Этот дом снесли. Она там была прописана. Но ни одного упоминания об этой семье мы не нашли. Стрельцовых не было в той квартире, где она была прописана. Там жили… |