Книга Золотое правило молчания, страница 87 – Галина Владимировна Романова

И вот тут вдруг Ходаков замер. С приоткрытым ртом, опушенными сахарной пудрой пальцами и коленками он выглядел комично. Но никто не улыбался.

— А что, если не было никакой мести? Ивушкину-Орлову никто не мстил. А что, если это он кого-то узнал на том банкете? И это точно был работник кухни. Постороннее лицо не могло бы проникнуть незамеченным туда и запросто взять нож. Для этого необходимо прежде всего знать, где лежит нужный. Орудие убийства — не столовый прибор. Это острый нож с длинным лезвием. Используется, как мы знаем, для разделки мяса, птицы, нарезки крупных овощей. Для того чтобы его взять с кухни, надо знать, где он находится. И это…

— Так, стоп! — стукнул по столу ладонью Фокин. — Ты что сейчас делаешь, Ходаков? Ты возвращаешь нас на исходную позицию? Мы всех проверили. Всех сотрудников, обслуживавших банкет! Никто из них не мог этого сделать. Все были друг у друга на виду.

— Все, кроме Усова, — тихо возразил капитан. — Он был в непосредственной близости от места убийства. К нему потом приходила Стрельцова. Он погиб странным образом.

— Ну, тогда возьми и предъяви ему обвинение! — взорвался Фокин и, вскочив, почти бегом кинулся из кабинета.

Через несколько минут он вернулся. Сел на место. Неодобрительно покосился на беспорядок на столе Леоновой.

— Сейчас все уберу, шеф, — засуетился тут же Ходаков, безошибочно угадав его настроение.

— Установить точное место прежнего проживания Волкова, Стрельцова Николая и место, где проживала с последним Василиса Стрельцова. Она училась в школе по месту его регистрации? Училась. Иначе ее бы никто в школу не взял. Установить возможную связь между Стрельцовой и Волковым, ныне Агаповым. Это тебе, Ходаков. Если понадобится, сгоняешь туда в командировку.

Понаблюдав за тем, как сноровисто Ходаков убирает со стола Леоновой остатки чаепития, Фокин перевел взгляд на Алену.

— Тебе, старлей, отыскать все возможные и невозможные сведения о Стрельцове Николае. Кто, где, за что, почему и откуда. Ты поняла, короче. И самое главное: где он может быть сейчас. А я… — Фокин с тяжелым вздохом провел ладонью по голове. — А я снова, в десятый раз, мать их, проверю сотрудников ресторана.

Прилетевший из Москвы полицейский насмерть продрог на ледяном ветру, дожидаясь, пока она откроет перед ним калитку, потом обметет старые валенки от снега огрызком веника. Пристроит веник в уголке между терраской и домом. Отопрет замок на ветхой двери терраски.

Ей-то что? Замерз и замерз. Нечего было голышом в такую даль приезжать. А то явился: ботинки на тонкой подошве, куртка до пупка не достает, вместо шапки капюшон. И перчатки из тонкой кожи. Как они согреть могут? На такси приехал из райцентра. И машину, дурачок, отпустил. Как назад поедет, интересно? Из райцентра сюда такси еще поедет. А вот сюда вызвать — не выйдет.

И она его, если что, не звала. Его участковый к ней направил. Потому что с участковым она говорить ни за что на эту тему бы не стала. Враждовали они. Еще с его бабки и ее матери вражда между их семьями зародилась. С чего бы ей с участковым откровенничать? Не с чего. А вот с москвичом, видимо, придется.

— Заходи, коли приехал, — недобро покосилась на него женщина, впуская на продуваемую насквозь терраску. И тут же приказала: — Ноги обстучи от снега.