Книга Дворцовый переполох, страница 43 – Риз Боуэн

Дедушка покачал головой.

— Малышка, я ведь тебя предупреждал. Хочешь разжечь камин — придется спуститься в угольный подвал.

— Надо — значит надо, — отозвалась я. — Наверняка множество слуг спускается в подвал, и ничего им не делается, целы и невредимы. А после подвала что делать?

Дедушка рассказал мне все подробно, шаг за шагом, как правильно положить в очаг газету, потом щепочки, потом сверху уголь, как открывать вьюшку. Все это звучало для меня запутанно и пугающе.

— Жаль, что я не могу с тобой поехать и разжечь камин, — посетовал дедушка. — Дай сдается мне, братец твой не обрадуется, если застанет меня там.

— А мне вот жаль, что ты не можешь поехать в Лондон и пожить в Раннох-хаусе хоть немного, — сказала я в ответ. — Не для того, чтобы присматривать за мной, а для компании.

Дедушка вперил в меня проницательные темные глаза.

— Проку от этого никакого не будет, вот в чем закавыка. Мы с тобой живем в разных мирах, мышка.

Ты захочешь, чтобы я ночевал в господской спальне, но мне там будет не по себе, а спать в комнате для прислуги тоже неохота. Пусть уж все остается как есть. Я всегда рад тебя видеть, а потом ты возвращайся в свой мир, а я останусь в своем.

Шагая прочь от дедушкиного дома по Гленвилл-драйв, я снова и снова с тоской оглядывалась на садовых гномиков.

Вернувшись в Раннох-хаус, я снова оделась как прислуга, повязала волосы косынкой и долго блуждала по первому этажу, пока не отыскала этот ужасный угольный подвал. Как и сказал дедушка, местечко было жуткое: темное, низкое, высотой всего в несколько футов. Совок мне найти не удалось, а совать руку во мрак неизвестности я побоялась. Кто знает, что там водится? Вернувшись в кухню, я обнаружила висевшие на стене большой черпак и полотенце. При помощи черпака я кучка за кучкой выгребала из подвала уголь, потом брала его по штучке и складывала в ведерко для угля. Дело шло медленно, и ведерко наполнилось только через полчаса, зато, по крайней мере, не пришлось касаться пауков и пачкать руки. Наконец я поволокла полное ведерко угля наверх, проникнувшись неожиданным восхищением и уважением к Мэгги, моей служанке, которая проделывала все это каждое утро.

Некоторое время я тренировалась разжигать камин в своей спальне. К вечеру по комнате плавали клубы дыма, но в камине потрескивал огонь. Я возгордилась собой. Спальню Бинки я уже приготовила, постель застелила, окна открыла. Осталось лишь разжечь там камин, и, благополучно проделав это, я улеглась спать, весьма довольная собой.

В понедельник утром я отправилась в редакцию «Таймс» и подала объявление на первую полосу. Вместо обратного адреса я дала номер почтового ящика — вряд ли Бинки понравится, если в Раннох-хаус станут приходить запросы на подбор уборщицы. Затем я сходила в редакцию «Таттлера» и сделала там то же самое.

Едва я вернулась домой, как в парадную дверь постучали. Я открыла. На пороге стоял незнакомец зловещего вида: с головы до ног в черном — длинное черное пальто и черная же широкополая шляпа, надвинутая на лоб, из-под которой не было видно глаз и вообще всей верхней части лица. Нижняя, надо сказать, мне не понравилась. Когда-то, возможно, незнакомец и был хорош собой, но такие лица рано оплывают. К тому же мучнистая бледность говорила о том, что он редко бывает на свежем воздухе. У нас в замке Раннох никто не отличался подобным цветом лица — пронизывающий ветер обеспечивал яркий румянец.