Книга Интервью… в тумане, страница 45 – Алёна Александровна Комарова

Тоня уже привыкла, что работа не уменьшается, а прибавляется. Приходится снова и снова переделывать то, что уже когда-то было сделано идеально. Чаще её это раздражало, но сегодня в этом был один плюс — она перестала думать о погибших девушках.

* * *

Утренние часы пролетели быстро, но Максим Анатольевич успел переделать столько дел, что не сравнимо с предыдущей неделей. Он ненавидел писанину. Она его душила. Казалось, что из-за этой работы в кабинете заканчивался воздух. Одно радовало, что эти бумаги прольют свет на многие темные вопросы.

Он взглянул на свое творчество.

Ох, а ошибок-то сколько. Да такой документ ни к черту. Его вернут на доработку.

Он вышел из кабинета. В царстве Зинаиды Васильевны хозяйничал второй замминистра Губарев. Вячеслав Михайлович сканировал документы. Чем сильно удивил. Вроде Зинаида Васильевна не позволяла притрагиваться к своей технике. Видимо когда её нет, её запреты ни на кого не действуют.

— А Зинаиды Васильевны нет? — задал самый глупый вопрос Богатырёв.

— Как видите — не поворачиваясь к нему, ответил Вячеслав Михайлович.

Отношения с Губаревым сразу не сложились. Вячеслав не скрывал, что не доволен заменой — признаки живой конкуренции. Он принципиально игнорировал Богатырева. А при личном разговоре мог отчетливо дать понять, кто в доме хозяин.

Но Богатырев был здесь не для того, чтобы прислушиваться к оскорбленному личному достоинству. У него была цель, при виде которой любые чувства и эмоции гасли. Поэтому он искал встречи с Губаревым. А неприязнь всегда можно спрятать под толстым слоем спокойствия.

Не смотря на культурные отношения сложившиеся у него со вторым замом, постоянно чувствовалось напряжение. Он сразу заметил, что в подобных организациях складывались правила, гласившие: «Если не ты сожрешь, то тебя сожрут».

Максим Анатольевич облокотился на стойку.

— Вячеслав Михайлович, я тоже не рад, что попал к вам в министерство. В Москве я рассчитывал двигаться по карьерной лестнице, а здесь остановился на предпоследней ступеньке. Вы же понимаете, что это не повышение, а перевод. Меня пожалели и не стали увольнять. Отправили к черту на кулички.

— И чем же вы провинились?

— О таком не рассказывают.

— Как же вы избежали наказание? Друзья?

Богатырев кивнул.

— В наше время без связей можно пропасть — согласился Губарев.

— И пропал бы. Ну да ладно. Что тут говорить. Мне помогли один раз, вытащили из глубокой ямы, не факт, что вытащат второй. Перевод был заслуженный, но внезапный.

Честность и бескорыстие пока подождут, а профессионализм их прикроет.

Телефон Губарева неожиданно ожил. Экран сначала заморгал, потом светился яркой фотографией, но был на беззвучном режиме.

Звонила жена. На фото была симпатичная женщина с малышом лет трех на руках. На мальчишке был разноцветный колпак. На заднем плане отец и огромная куча подарков. Богатырёв оценил — не смотря на то, что именинник не юбиляр, день рождения празднуют на полную катушку. Максим Анатольевич без стеснения разглядывал фото заставки звонка. Шпионить за ним не воспрещалось, тем более он жил тихо и скрытно.

Разглядев все детали, он сообщил:

— Вам жена звонит.

Губарев оставил бумаги и взял телефон, а Богатырёв оставил замминистра и вышел из приемной.

* * *

Чем хороша работа — она утомляет. И отвлекает. Тоня отвлеклась от погибших девушках. И вспомнила о них только вечером.