Книга Интервью… в тумане, страница 52 – Алёна Александровна Комарова

— Повезло мне. Успела спрятаться. А если бы он догнал? Ох. Зачем я вышла из дома? Ах, да, в магазин пошла. Петю побоялась. Ну что ж либо дома меня побьют, либо на улице.

Чайная церемония подействовала положительно. Вскоре Тонечка успокоилась. То, что она не могла найти адекватного ответа на вопрос «кто и зачем её преследовал?» натолкнул её на ответ, что все это случайно и пугать себя больше нет смысла. Одно ей не нравилось, что будет на рабочем месте в домашнем костюме.

Потребность посетить дамскую комнату переполняла. Тоня выбралась из завалов кабинета и пошла в туалет.

В конце коридора было большое окно, в которое светил уличный фонарь, разгоняя кромешную темноту. Проходя мимо кабинета начальника, Тоня поймала еле уловимый блик из-под двери.

Сначала она подумала, что ей показалось, но блик повторился. Слабый мазок света, сменяемый темнотой. Тоня, не задумываясь, толкнула дверь. Она открылась, но в приемной было темно. Тоня на всякий случай спросила:

— Кто здесь?

В ответ она не услышала ничего, только свой внутренний голос, утверждающий, что она пугает людей, поэтому быстро сказала:

— Это я, Тоня. Зинаида Васильевна это вы?

Тишина была такая напряженная, что сразу загудело в голове.

— Здесь кто-то есть?

«Кто-то есть» — сама себе ответила Тоня и включила свет. Потом она будет думать зачем это сделала, но ответа так и не найдет. Самый простой — сделала автоматически. Свет резанул по глазам, она зажмурилась. Но успела спросить:

— Максим Анатольевич?

И шагнула в пропасть. Не сразу. Сначала она почувствовала, что дверь резко дернулась, кто-то за ней прятался, больно стукнула Тоня в плечо. Она успела вскрикнуть. Потом что-то огромное выскочило из-за двери и набросилось на Тоню. Это Тоня поняла, когда падала в пропасть. Но перед этим был удар по затылку. Пронизывающая боль.

И темнота.

* * *

Максим Анатольевич взял в привычку приходить к ней в кабинет, чтобы поздороваться. Сегодня она его удивила. Тоня была в костюме больше подходящем для посиделок с подружками. Серый бархатный, мягко переливающийся на каждом шагу, при этом удачно подчеркивающий все женские прелести. Прелести ему нравились, но он не позволял себе думать в этом направлении, но все бы отдал, чтобы Тоня сегодня додумалась на работу надеть что-то поприличней, да хоть тот яркий костюм цвета взрыва цветочного букета, ну или бабский халат, лишь бы скрывал её красоту.

Тоня как всегда была в задумчивом состоянии, копалась в мыслях, жевала губу и постукивала подушечками пальцев по столу, иногда зависала, уставившись в одну точку.

— Доброе утро, Антонина.

Антонина чуть не подпрыгнула на стуле. Вытаращилась испуганно. Схватилась за голову.

— Что-то случилось?

— Нет, что вы. Просто неожиданно.

— Да? Я постучал.

— Я не слышала. Задумалась.

— О чем же?

Она смотрела на него с испугом. С опаской в голосе соврала:

— О работе.

Ответила она так, что ему было ясно, что ни о какой работе она не думала, но уличать во вранье он не спешил. Но взгляд её ему не нравился.

— Тогда не буду вам мешать.

Уже выходя, он оглянулся. Поймал её взгляд. Она попыталась его спрятать, но он заметил, в нем читалось недоверие, с горчинками разочарования. Такой бывает при осознании предательства от человека, которого считала честным другом.

Богатырев сделал вид, что ничего не заметил и спросил: