Книга Интервью… в тумане, страница 55 – Алёна Александровна Комарова

— С вашим появлением в моей жизни стали происходить какие-то события.

— Да? И почему вы связываете их со мной?

— А с кем ещё?

— Нет претендентов на роль злодея?

— Мне казалось, что вы мне врете. Обманываете.

— А сейчас не кажется?

— Кажется.

— Так и есть. Я вам вру и обманываю.

Тоня расстроилась. Как-то так осязаемо расстроилась. Он даже увидел. Она отстранилась, оперлась на спинку стула и потупила взгляд. Позитивное отношение к действительности лопнуло, как мыльный пузырь, наткнувшись на острые шипы обмана. Жена Максима Анатольевича любила повторять, чтоб не было болезненного разочарования, не должно быть наивного очарования. Но Тонечка была похожа на человека, который очарован всем — человеком, поступками, делами, цветочком, птичкой, верблюдом, Максимом Анатольевичем. Все будет длиться до тех пор, пока верблюд не плюнет в лицо, а Максим Анатольевич не признается в обмане.

— Но я могу всё вам объяснить.

Вот и всё. Конспирация дала сбой.

Объяснял он недолго, подбирая слова и прикидывая о градусе информации — слишком острую подавать нельзя.

— Моё появление в министерстве не обошлось без спецслужб.

— Вас завербовали?

— Нет. Я веду дело вашего министра.

— Николая Николаевича?

— Да, из-за Медведева.

— А что с Николаем Николаевичем? — забеспокоилась Тоня.

— А он под арестом.

— Нет, он в отпуске — возразила она.

— Можно и так назвать, только там где он сидит — не курорт.

— Я думала он в отпуске, потом на больничном. Нет?

— Ему грозит серьезный срок.

— Так это расследование — осенило её. — Поэтому мы встречались с вами и у Надежды и Ирины.

— К нам в отдел поступила анонимка, в которой намекали на коррупционную схему, устроенную министром.

— Вы же не рассматриваете анонимки.

— Мы не рассматривает их официально. А неофициально рассматриваем под микроскопом. К чему привела проверка по жалобам? — поинтересовался он и сам же ответил — открытая проверка привела к тому, что появилась текучка кадров. Сотрудниц сливали, а настоящий организатор сидел на своей должности, при этом ничто не указывало на него. Естественно все думали о министре, но анонимка на него полностью меняла суть расследования.

Он не стал её пугать, поэтому промолчал, что стал подозревать Тоню, она единственная сотрудница, которая не попадала под гильотину увольнения, хотя делала много проектов. Официальные проверки не дают результат, потому что необходимо поймать организатора. А он хорошо скрывал следы.

— Простите, но больше я не могу ничего рассказать.

— Это просто безобразные безобразия.

— Что именно?

— Всё. И то, что Медведев под арестом, и то, что вы ничего не рассказываете.

Он усмехнулся, но не поддался её наивной провокации. Перевел тему разговора:

— Почему терпите издевательства?

— Что?

— Почему вы терпите такого мужа?

— У него депрессия.

— Депрессия — это диагноз — проговорил он тяжелым металлическим голосом. — Причем очень редкий. И его должен ставить доктор. Но в наше время очень удобно им прикрываться. Люди просто слышали об этом явлении. Если женщина не хочет накрасить губы и выйти из дома — это не депрессия, просто она не выспалась. Если мужчина уже неделю не хочет идти на работу — это усталость, но чаще — лень.

— Много вы знаете. Его лечить надо.

— От алкоголизма.

Она давно решила, что имеет право оставить мужа только в том случае, если сможет его вылечить.