Книга Слезы Вселенной, страница 53 – Екатерина Островская

Сорин вдруг почувствовал, как похолодела спина. Почему Вероника вспомнила именно эти стихи: как она может знать, что произошло с ним минувшей ночью в их старой квартире, которую он продал когда-то другу, а тот заложил ее банку. И Сорин опять выкупил, но уже практически за копейки. Выкупил вместе со старой мебелью и той самой дубовой кроватью с резными ножками, на которую он притащил будущую жену двадцать лет назад.

Но сил хватило изобразить недоумение:

– Ты это о чем?

Вероника пожала плечами и спросила:

– А ты как?

– Устал. Встретил в китайском сокурсника – Андрея Шишкова. Он сейчас на Дальнем Востоке. Почти тридцать лет с ним не виделись. Я даже его не сразу узнал. Он сам подошел… Выпили, потом поехали к нему… То есть в квартиру его родителей, а это у черта на куличках. Там он меня с женой познакомил. Там еще выпили… Он предложил мне открыть филиал нашей биржи на Дальнем Востоке. Я ответил, что проще зарегистрировать новое предприятие: это займет время, но имеет больше плюсов… Короче, увлеклись…

– Мог бы позвонить. Ты же с охраной был.

– Я ребят отпустил. А ты чем занималась?

– Готовилась к завтрашнему вечеру. Заказала тридцать бутылок «Дом Периньон» двенадцатого года, брют.

– Зачем столько шампанского? – удивился Евгений Аркадьевич. – Твои дамы упьются в сосиску.

– Жена вице-губернатора точно устоит. Она сегодня за обедом выпила три дайкири… И ничего – стихи читала, и только.

Она еще раз склонилась над ним, Евгений Аркадьевич не успел подставить щеку, и жена поцеловала его в висок.

– Отдохни, – шепнула она. – Ты не спал этой ночью, я вижу, а завтра трудный вечер предстоит.

Он хотел сказать, что ноги его там не будет, но промолчал.

Гончаров с Леной ужинали на кухне. Лена рассказала, как прошел ее день, а потом спросила:

– А ты чем занимался?

– Делом Пятииванова. То есть делом о его убийстве. Появляется новая информация, но насколько она полезна – мне пока неизвестно. Это как иметь рассыпанные пазлы без картинки-образца, которому надо соответствовать. Но если соединятся несколько пазлов, то тогда и вся картина получится. Вот, например, пазл с той девочкой, семья которой жила на одной с вами лестничной площадке. Что это за семья?

Лена не стала спрашивать, почему он все время вспоминает соседскую девочку.

– Я не помню ее семью, только ее маму немного. Она приходила к нам помогать, когда моя лежала в больницах, но потом у Владимира Петровича появилась аспирантка, которая взяла заботу о нем в свои руки… Аспирантка, которая потом стала проректором Полозовой^[25], не пускала на порог ни соседскую девочку, ни ее маму. Но с Верой мы все равно встречались во дворе. Я точно не помню, сколько ей было лет, но у нее уже были свидания с мальчиками. Да какие там свидания – ей было-то лет одиннадцать-двенадцать. Но она рассказывала мне с подробностями, как ходила в кино с одним своим ухажером, а потом с другим ездила в зоопарк. Мальчики писали ей письма, то есть бросали записки в почтовый ящик. Девочка их вынимала и читала мне вслух. Мы обе хохотали, потому что мальчики признавались в любви весьма откровенно для их возраста.

– Я отправлю в колонию фото Вероники, чтобы его показали подельнику Пятииванова. Возможно, он ее вспомнит. Поднял старые сводки по городу: в них Вера, или Вероника Кала, не фигурирует.