Книга Слезы Вселенной, страница 52 – Екатерина Островская

– Я была его студенткой и сразу поняла, что он ко мне неравнодушен, только не может завязать отношения, потому что преподавателям нельзя заводить романы…

– Конечно, – подтвердила Ирина Ивановна, – я сама в институте училась, и когда… ладно уж, признаюсь… и когда у меня появился доцент с кафедры искусственного осеменения, мы с ним встречались тайно: то в мотелях, то в его гараже. Он хотел развестись со своей женой, но не получилось, потому что у его жены папа был проректором по научной работе… Но главное, конечно, не это. Главное – то, что доцент мне и самой не очень нравился. Особенно после того, как мы попробовали заниматься любовью в машине. Он вдруг как заорет: «Тпрру! Прекращай так брыкаться – ты мне все машину раздолбаешь!» Как будто я виновата, что у него машина маленькая. Мог бы и побольше приобрести.

– Ты с ним сразу рассталась?

– Не сразу, он мне сначала зачет поставил по селекции рогатого скота. Тоже ведь удумали – сдавать всякую ерунду: я же на экономиста сельско-хозяйственного производства училась. Зачем мне какая-то селекция, тем более скота! Вспомнила, – почти закричала Марфина, – кто такой поэт Лапников! Мне как раз этот доцент читал его стихи. Я, конечно, не запоминала, потому что ждала от него другого. Но он, гад, все на поэзию переводил… Помню только несколько строк, которыми он особенно меня мучил:

Ирина Ивановна вдруг напряглась, посмотрела на Веронику и выдохнула:

– Ой, я вдруг вспомнила, что про живого мертвеца мне тоже доцент Полушкин читал. А я-то думала, что это стихи Колпаковой. Выходит, оно зря мне нравилось. Просто я такая наивная, что меня легко обмануть.

– Мы должны этому что-то противопоставить, – предложила Вероника.

– Во! – выдохнула вице-губернаторша. – Точно! Это именно то, что нам нужно! Не нас должны обманывать, а мы их! Пусть это будет нашей тайной.

– Я не умею хранить секреты, – призналась Сорина, – я всеми тайнами делюсь с мужем.

Ирина Ивановна посмотрела на нее с сочувствием, постепенно во взгляде появились боль и сострадание.

– Какая же ты несчастная, – прошептала Марфина, – как же тебе тяжело жить! Хотя мой тоже диктатор: запрещает мне носить бриллианты. А для чего вообще нужны драгоценности? Чтобы они в банковской ячейке лежали? Зачем же он мне их покупает… Хотя я сама себе их покупаю, муж иногда только…

Увлекательный разговор длился долго. Вероника вернулась, утомленная советами новой подруги. Муж ожидал ее дома – не ожидал, конечно, а просто изображал, сидя в кресле в гостиной первого этажа. Вечера он обычно проводил или в своем кабинете, или в комнате для приемов. Она подошла, наклонилась и чмокнула его в подставленную щеку.

Евгений держал в руках книгу.

– Просмотрел полки и обнаружил книгу стихов, – укоризненно произнес он. – Откуда?

Он показал на обложку. А потом протянул ей и книгу.

– Это моя, – объяснила Вероника, раскрывая книгу. – То есть не моя, а Виктора Сосноры. Ее я купила лет десять назад у букиниста.

Она посмотрела на страницу и произнесла, но не так, как читают стихи, а обычным голосом, каким всегда разговаривала с мужем: