Книга Мой парень — французский шпион, страница 79 – Вера Арнгольд

— Ты зачем ее притащил? Se tenir a carreaux (будь начеку, осторожным). Ты можешь… se faire rouler dans la farine (дословно вляпаться в муку, синоним — быть обманутым).

— Я хотел, чтобы ты посмотрела на нее. Оценила. Она умная, сообразительная, конечно, в голове у нее много пропаганды, как у всех русских, но она податлива. И еще, она любит меня. Я много говорил с нею, возможно, она нам пригодится. Она журналист, кинематографист, ее фильм был в Каннах. У нее много связей, она постоянно в потоке информации. А нам информация нужна.

— Как хлеб, — сказала Анастази. И улыбнулась. — Так говорят русские? Или как круассан утром, так точнее для француза.

Эженчик разулыбался, как первоклассник на линейке.

— Ее можно пригласить сотрудничать, я уверен. К тому же русские в основной массе нищие. Представляешь, она приехала всего с тремястами евро. Деньги уломали не одну гордую птичку, так?

— Ну-ну, — сказала Анастази ободряюще.

— Она будет поставлять нам много «круассанов». Проверил ее на благонадежность. Она благонадежна! Я все это время не давал ей разговаривать с Россией, делал вид, что интернета нет, да у нас, ты знаешь, в Ле Баркаресе реально интернет дрянь. Однако она и не пробовала скандалить. Мы рассуждали на многие темы, про политику, власть в России, повторю, она умна и…

А гюрза переменила тон.

— Боюсь, что у тебя ничего с ней не получится.

— Почему?

— Я вижу. Провальный вариант.

Эжен, будто вспомнив, что я сижу рядом, повернулся и ласково и взволнованно, переходя на английский, спросил:

— Не скучай, я поговорю с Анастази, а ты, может быть, мороженого хочешь? Я сейчас закажу.

Он махнул рукой и сделал гарсону заказ. А я прибавила отчего-то по-русски пересохшим от волнения голосом: «И эспрессо еще». У официанта была явно славянская внешность, я думала, что поймет.

И тут произошла одна не совсем приятная вещь. Официант пристально посмотрел на меня, даже вздрогнул, взяв заказ, и… стал обслуживать другие столики, а про меня будто забыл. Он прекрасно видел мои сигнальные знаки рукой, но делал вид, что меня нет в пространстве. И так прошло минут пятнадцать.

Когда он наконец-то подошел ко мне с мороженым и чашкой кофе, я хмуро буркнула на русском: «Плохая работа!» Официант вздернул плечи. Ага! Попала я в точку. Поди русофоб попался.

Гюрза закурила и положила изящно одну ногу на другую, не сводя с меня глаз.

— Эти русские такие грубые, скандальные и слишком гордые, всегда требуют к себе повышенного внимания, — сказала она Эжену. — Меня это каждый раз возмущает. Отвратительно!

Я сделала вид, что не слышу, и даже отвернулась, стала шариться в своем телефоне. Собственно, я бы вот сейчас встала и ушла. Но гюрза без стеснения заговорила о важных секретных вещах, правда, голос ее стал более вкрадчивым, почти неслышным, так что и мне захотелось послушать. А вдруг я что полезного узнаю? А речь, видимо, пошла о системе мониторинга соцмедиа и интернет-ресурсов M3S компании Raytheon.

Я два или три раза слышала в ее речи слова «алгоритмы», «интернет-ресурсы», «мониторинг». Явно они уже закончили обсуждать Эженовых жен!

Конечно, закончили. Теперь, почти не таясь, а только так можно остаться незамеченным (да я просто покурить вышел), можно поболтать и о важном. Все бы ничего, но именно в этих системах M3S очень активно задействован искусственный интеллект! В режиме реального времени можно получать информацию буквально обо всем — о событиях, настроениях, тенденциях в странах-противниках. Я поразилась гюрзе. Вот тебе и папашина престарелая разведчица. «Гусь-гусь, я утка, прием!» Вот тебе и старая вешалка ЦРУ.