Книга Пятница, когда раввин заспался, страница 82 – Гарри Кемельман

— Откуда ты знаешь, что им окажется не раввин? — сердито спросил Ньют.

— Если уж на то пошло, они могут и вовсе не найти душегуба, — вставил Макомбер. — Мало ли нераскрытых убийств? А мы тем временем терпим ущерб.

— Какой ущерб? — спросил Коллинз.

— Может вспыхнуть вражда. Евреи — народ чувствительный и заводной, а речь идет об их раввине.

— Что ж, это плохо, но я не вижу причин гладить их по шерстке только потому, что они чувствительные, — заявил Ньют.

— В Барнардз-Кроссинг три с лишним сотни еврейских семей, — сказал Макомбер. — Поскольку большинство их проживает в Чилтоне, рыночная стоимость домов в том районе возросла в среднем до двадцати тысяч в сегодняшних ценах. Горсовет оценивает эту недвижимость в половину её рыночной стоимости. Десять тысяч за дом. Помножить на триста, получится три миллиона долларов. А налог с трех миллионов — это вам не фунт изюма.

— Ну и что? Уедут евреи, приедут христиане, — рассудил Ньют. — По мне так все едино.

— Ты ведь недолюбливаешь евреев, верно, Хибер? — спросил Макомбер.

— Не сказал бы, что в восторге от них.

— А как насчет католиков и цветных?

— Этих я тоже не особо жалую.

— А янки? — с усмешкой ввернул Коллинз.

— Та же история, — ответил за Ньюта Макомбер и тоже ухмыльнулся. — А все потому, что он и сам янки. Мы, янки, никого не любим, даже друг дружку. Но выказываем терпимость ко всякому роду-племени.

Тут уж и сам Ньют не выдержал и рассмеялся.

— То-то и оно, — продолжал Макомбер. — Вот почему я пригласил вас сегодня. Я тут размышлял о Барнардз-Кроссинг, о том, как он изменился за последние пятнадцать-двадцать лет. Наши школы не хуже любых других школ в штате. У нас есть библиотека, которая лучше многих библиотек в маленьких городках. Мы построили новую больницу, проложили мили и мили канализационных труб, вымостили улицы. За эти пятнадцать лет город не только разросся, но и стал лучше. И все это — заслуга жителей Чилтона, сиречь евреев и христиан. Не впадайте в самообман. Чилтонские христиане не чета нам, обитателям Старого Города. Они похожи на своих еврейских соседей куда больше, чем на нас. Это молодые служащие, ученые, инженеры. Короче, профессионалы. У всех есть дипломы. У всех образованные жены, а дети наверняка поступят в колледжи. А знаете, почему они здесь поселились?

— Потому, — сердито ответил Ньют, — что отсюда полчаса езды до Бостона, а летом можно купаться в океане.

— На побережье есть и другие городки, но ни один из них не переживает такого расцвета, как наш. И у нас — самые низкие налоги, — невозмутимо продолжал Макомбер. — Нет, думаю, дело в другом. Возможно, в духе Жана-Пьера Бернара, этого старого нечестивца, который был первым здешним поселенцем. В его наследии. Когда в Сейлеме началась охота на ведьм, многие женщины бежали сюда, и наши горожане укрыли их. Здесь у нас никогда не было охоты на ведьм, и я не хочу, чтобы она началась теперь.

— Что-то случилось, — сказал Коллинз. — Что-то определенное. И это тревожит тебя. Дело не в воплях База Эпплбери и не в пересудах твоих покупателей. Ты никогда не обращал внимания на досужую болтовню. Что же произошло, Карл?

Макомбер кивнул.

— Ладно. Телефонные звонки. Поздно ночью звонят всякие чокнутые. Эл Бекер, владелец автосалона, приходил ко мне узнать, не хотим ли мы заказать новую полицейскую машину. Так он сказал, но в ходе беседы сообщил мне, что президенту храма Вассерману и известному вам Эйбу Кассону звонят какие-то люди. Я спрашивал Хью, но он ничего об этом не слышал. Впрочем, он не удивился бы, узнав, что звонят и раввину.