Книга Из зеркала, страница 86 – Ольга Кунавина

— Мне бы хотелось отдать её на занятия к Наталье Леонидовне Литвиновой.

Секретарша, пожилая полная женщина, изумлённо вытаращила на Элю глаза:

— Наталья Леонидовна у нас давно не работает. Она умерла.

Эля растерялась. Её потрясли услышанные слова. Собравшись с силами, она спросила:

— И давно ее не стало?

— Да лет десять, наверное.

— А в школе есть человек, который её хорошо знал?

— Есть, — удивлённо ответила секретарша. — Её сестра Альбина Леонидовна. Она у нас композицию рисунка преподаёт, но сейчас её в школе нет. Она с утра на семинаре в институте усовершенствования и пробудет там целый день. Появится здесь только после семи.

— А она точно вечером здесь будет? — с сомнением спросила Эля.

Секретарша кивнула:

— Обязательно придёт. Она же рождественскую выставку готовит. Каждый день допоздна задерживается.

В семь часов вечера Эля снова была в художественной школе, ожидая в вестибюле прихода Альбины Литвиновой. Преподавательница не заставила себя ждать и в десять минут восьмого переступила порог школы. Это была высокая, худощавая женщина с длинной косой, уложенной по старому обычаю вокруг головы.

— Ну да, говорить он умеет, — усмехнулась она, когда Эля поведала ей о цели своего визита, сказав, что в субботу побывала на лекции Денисова и восхитилась тем впечатлением, какое он произвёл на людей, пришедших его послушать. — А на самом деле это страшный человек. Он обожает мучить людей. — Заметив Элино удивление, она с горечью произнесла: — Я узнала об этом слишком поздно. Когда мы с ним познакомились, он тоже очаровал меня. Очаровал своими познаниями о творчестве моего любимого художника Андреа Мантеньи. Был такой титан в эпоху Раннего Возрождения. В музей привезли его графику, вот на этой выставке мы с Денисовым и разговорились. До сих пор не знаю, почему он подошёл именно ко мне, ведь кругом было полно людей. Ну, а потом я познакомила его со своей младшей сестрой. У нас небольшая с ней разница была — всего два года. Наташа тогда в художественной галерее экскурсоводом работала. Она, между прочим, очень хорошо рисовала, но посчитала, что выдающегося художника из неё не получится, а потому предпочла рассказывать о других, нежели самой рисовать. Нет, она, конечно, рисовала, но только для себя и вне круга друзей своих работ никому не показывала. Когда я впервые пригласила Денисова к нам в гости, он случайно увидел Наташин альбом с зарисовками, сделанными ею в Италии, куда она ездила, будучи студенткой. Конечно же, он восхитился её мастерством, теми образами, которые она создала под влиянием увиденных картин Аньоло Бронзино, Бартоломео Венето, Польди-Пеццоли. Конечно, Наташе были приятны похвалы молодого симпатичного мужчины, да ещё и кандидата наук. Он к моменту нашего с ним знакомства защитил кандидатскую диссертацию именно по этой эпохе. Через полгода они поженились. Наташа к этому времени всё-таки ушла из галереи. Ей давно хотелось попробовать себя в керамике, она ведь, когда училась в институте, окончила курсы художественной керамики, а у нас как раз в школе место преподавателя керамики освободилось, и помещения очень просторные, можно не только других учить, но и самому учиться.

И вот спустя какое-то время я заметила — это было летом, — что Наташа даже в жару носит одежду с длинными рукавами. Она мне что-то маловразумительное ответила на мой вопрос: «Почему ты не по погоде одета?», а когда я однажды без предупреждения заглянула к ним домой и она открыла мне дверь, одетая в шорты и футболку, — она полы мыла, — то я увидела, что у неё все руки в синяках. Она объяснила их, сказав мне, что упала со стремянки, но синяки-то были разные: одни старые, жёлто-коричневые, другие синие, зелёные, лиловые, значит, были получены в разное время. Она опять попыталась придумать какое-то объяснение, но я не поверила ей. Я решила заходить к ним чаще и без предупреждения, и однажды заметила, что Денисов больно ущипнул сестру за руку. Она поморщилась, а я по его улыбке поняла, что ему это доставило удовольствие. Я тогда ей сказала, чтобы она немедленно от него уходила, но она сомневалась, твердила мне, что это пустяки, что это не причина для расставания, что Денисов заботливый и внимательный муж, постоянно делает ей подарки: то дорогие книги по искусству, то не менее дорогие французские духи. Потом он уговорил её уйти из школы: мол, нечего ей свой талант на каких-то детей растрачивать. Снял ей рядом с домом мастерскую, и она стала готовить персональную выставку. В общем, когда она всё-таки приняла решение развестись с ним, было уже поздно: Наташа серьёзно заболела. Моя сестра очень рано ушла из жизни, и я себя за это корю. Я потом слышала, что он снова женился и что у него появился ребёнок.