Онлайн книга «Дело о полуночном танце»
|
А потом свет фонарей вновь мигнул. И статуя балерины на фонтане шевельнулась. Медленно поменяла положение рука — Корсакову представился треск мрамора, сопровождающий это движение. Столь же неторопливо запрокинулась назад голова, а полустершийся рот распахнулся в безмолвном крике. Дождевая вода, заполнившая чашу фонтана, пошла рябью. Волны начали биться о бортик, с каждым ударом поднимаясь все выше, но не выплескивались наружу, а принимали формы, все более и более похожие на человеческие фигуры. Статуя, упирающаяся носком стопы в постамент фонтана, начала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Лицо балерины по-прежнему было искажено беззвучным воплем. Она простерла руку в сторону дома, словно пытаясь дотянуться до такого далекого окна. Корсаков встал из кресла и распахнул раму. Комната наполнилась далекой, едва слышной, но отчетливо зловещей музыкой — легкой и воздушной, словно мелодия музыкальной шкатулки. Странный, неестественный мотив, будто специально играющий мимо нот. И, вместе с тем, сквозь диссонанс слышна была некая система, которую Корсаков не мог понять. Балерина закончила очередной оборот и попыталась сойти с постамента. Темные фигуры снова восстали из воды и образовали стену, не дав ей сделать шаг. Балерина была вынуждена вернуться к своему агонизирующему танцу. Завершив новый круг, она опять вытянула руку в сторону Корсакова и застыла в той же позе, что и всегда. Вода в чаше фонтана успокоилась и затихла. Музыка оборвалась. Сад вновь погрузился в тишину, нарушаемую только свистом ветра, да стуком капель дождя по карнизам. Ни один колокольчик из оставленных Владимиром ловушек той ночью так и не зазвонил. * * * Наутро Корсаков, продолжая сопровождать каждое действие громовыми залпами чиха и кашля, развил бурную деятельность. Ночное происшествие настроило его на мрачный лад и зародило подозрения, которые он не хотел пока озвучивать, а потому старался не подавать вида. Внешне он казался вполне дружелюбным и деловитым. Приглашенные слуги новых хозяев дома, под руководством Владимира, осушили фонтана (благо, дождь прекратился). Это позволило Корсакову залезть в чашу и тщательно, миллиметр за миллиметром, осмотреть сам бассейн, постамент и статую. Выбрался он из фонтана с довольным видом, гнусаво бормоча себе под нос: «Механизма нет, хорошо!» — Как спалось, ваше сиятельство? — поприветствовал Корсаков Платона Константиновича, вышедшего на крыльцо. — На удивление спокойно, — ответил молодой князь. — Шаги и стук не тревожили? — Нет, спал безмятежно! Даже почувствовал себя вновь ребенком, настолько беззаботно… — Позвольте вопрос? — прервал его Корсаков. — Как давно здесь стоит этот фонтан? — Да сколько я себя помню. Однозначно появился до моего рождения. А что? — Я, конечно, не специалист в этих вопросах, но обратил внимание на некоторую разницу между чашей и постаментом со статуей, — сказал Владимир. — Первая старше. А постамент и балерина вряд ли появились больше шестидесяти лет назад. — Это важно? — Думаю, да. Поправьте меня, если я ошибусь, но Клавдий Петрович же увлекался балетом в молодости? Я смутно помню какие-то истории… — «Увлекался» — не совсем правильное слово, — усмехнулся Репин. — Скорее, был им одержим, если верить фамильным преданиям. У него была лучшая крепостная балетная труппа в Петербурге! |