Онлайн книга «Дело о полуночном танце»
|
— Замечательно! — довольно закивал Корсаков. — В таком случае, вот вам просьба. Она может показаться странной, но для решения задачи, которую поставила передо мной ваша матушка, абсолютно необходима. — Все, что в моих силах, — пообещал Платон Константинович. — Найдите мне самого старого слугу из дворовых, такого, чтобы остался у вас в семье после отмены крепостного права, — попросил Корсаков. Его указание было исполнено быстро и уже к обеду экипаж привез в дом на набережной Мойки поистине примечательного старика. Некогда высокий, сейчас он согнулся в три погибели. Руки и голова старчески дрожали. Немногие оставшиеся волосы торчали в разные стороны белыми клочками, а зубов не доставало, отчего слуга явственно пришепетывал. По прикидкам Корсакова, если старик и уступал в возрасте покойному Клавдию Петровичу, то ненамного. Платон Константинович проводил слугу лично, аккуратно поддерживая под локоть, а затем деликатно покинул кабинет. Разговорить старика оказалось непросто, но, в конце концов, Владимир все-таки добился от слуги нужного рассказа. — Что? Фонтан-то? — переспросил старик, сощурившись и повернувшись к собеседнику ухом. — Фонтан помню! Да-с… Жуткая с ним история вышла, аж до сих пор кровь в жилах стынет! Знаете, как его прозвали? Аленкин фонтан! Проклял его перс один… — Так-так-так, давайте-ка начнем сначала! — попросил Владимир. — Почему Аленкин? И при чем тут перс? После этого разговора Корсаков помрачнел еще больше. День, тем временем, клонился к закату, хоть солнце и нельзя было разглядеть за серыми облаками, затянувшими все небо. Владимир сверился с часами и поморщился — беседа со стариком подсказала, что делать дальше, но времени оставалось не так много. Он быстрым шагом направился в сад, столкнувшись на выходе с Платоном Константиновичем. — Что-то нашли? — поинтересовался молодой князь. — Стал ближе к разгадке, скажем так, — уклончиво ответил Корсаков. — В саду еще есть старый летний театр? — Скорее, то, что от него осталось, — усмехнулся Репин. — Его не использовали более 20 лет. По понятным причинам[3]. Вас проводить? — Будьте любезны. Развалины театра доживали свой век у высокой стены в дальнем углу сада. Это был классический полукруглый амфитеатр с деревянными сидениями, в котором могло разместиться, по прикидкам Корсакова, человек 20–30. Сцена с провалившимися досками. Изодранные остатки занавеса. В осенних сумерках место смотрелось печально — и, одновременно, довольно зловеще. — Не думали его разобрать? — спросил Владимир. — Думали, конечно, — ответил князь. — Дед был против. Зимний театр, тот, что в доме, он переделал под салон, а здешний оставил гнить. Запрещал к нему даже подходить. Я, когда гостил здесь в детстве, конечно, этот запрет нарушал. Сами представляете — для ребенка тут настоящее затерянное царство. Представлял себя гладиатором на арене Колизея. Правда, в конце концов меня тут поймали… — И что случилось? — Дед велел выпороть, — поморщился Платон Константинович. — Розгами. За исполнением наказания наблюдал самолично. Отец потом с ним долго не разговаривал. Высказывать свое мнение по поводу методов воспитания Клавдия Петровича Корсаков не стал. Он извлек из кармана плаща серебряный медальон на цепочке, вытянул вперед руку и свесил украшение вниз, на манер маятника. Репин с интересом следил за его манипуляциями. Владимир, стараясь одновременно и следить за маятником, и смотреть под ноги, начал пробираться к сцене. По мере приближения, медальон раскачивался все сильнее и сильнее. |