Книга Темный двойник Корсакова. Оккультный детектив, страница 78 – Игорь Евдокимов

К ужасу своему, Кудряшов понял, что кровь здесь не просто легла брызгами. Нет, кто-то старательно поработал, чтобы оставить на стене надпись огромными неровными буквами.

– Господи! – выдохнул за спиной городовой.

– «Блудный сын вернулся домой», – вслух прочитал Кудряшов.

– Это что ж значит, Федор Семенович?

– Значит, беда пришла в Смоленск, – мрачно ответил околоточный.

II

Смоленск, июнь 1881 года

До самого последнего момента, пока из-за поворота не показались знакомые ворота, а за ними – белоснежный дом с двумя флигелями, Владимир Корсаков ожидал худшего. Кошмары, преследовавшие его уже много месяцев, рисовали одну и ту же картину:

Ступеньки на крыльце покрывал густой ковер опавших листьев. Выбитые окна ощерились клыками треснувших стекол. Ветер приносил откуда-то запах гари и разложения. Неведомая сила побывала в усадьбе незадолго до него, оставив после себя разрушения и смерть.

Лишь увидев усадьбу Корсаково, отчий дом, в солнечных лучах погожим летним днем, окруженный зеленью и цветами, такой бесконечно знакомый и уютный, Владимир смог отогнать от себя это наваждение. Улыбка сама собой появилась на лице, сжатые кулаки расслабились, а оцепенение, сковавшее тело, отступило.

Он вернулся домой.

Путешествие вообще выдалось на удивление спокойным. Желающих отправиться из Москвы в Смоленск посреди недели на поезде нашлось не так уж много, и соседом по купе первого класса Владимир оказался милосердно обделен. Дурные сны также не мучили, поэтому после пятнадцати часов ничем не примечательной дороги Корсаков, выспавшийся и отдохнувший, ступил на дебаркадер вокзала во вполне приподнятом настроении.

Смоленская станция, как и большая часть Заднепровья, славившегося своим рынком, имела вид не больно-то опрятный, зато дюже шумный и многолюдный. Вокруг толпились пассажиры, телеги ломовых извозчиков, взрослые попрошайки и шустрые малолетние беспризорники.

Домочадцев Владимир заранее оповестил телеграммой, поэтому у вокзала его уже ждала открытая коляска. Кучер осведомился, не желает ли Корсаков заехать в город, но молодой человек принял решение отправиться сразу в имение. Экипаж тронулся, миновал неказистые окрестности чугунки^[17]и медленно покатил на север, вверх по Покровской горе. Вскоре домишки закончились, по обе стороны потянулись убранные заборами зеленые парки, а воздух понемногу очистился от запаха и копоти заречной части города. Когда коляска миновала два белых обелиска Покровской заставы, Корсаков обернулся назад.

Этот вид он обожал – и до самой старости картина города с окрестных холмов останется в его сердце. По всем признакам, очевидным критично настроенному наблюдателю, Смоленск мог по праву считаться городом захолустным, несмотря на губернский статус. Обычная сонная и запущенная провинция: бесконечная грязь после любого дождя, пыльные немощеные улочки, а там, где брусчатку все же удосужились положить, она шла вкривь и вкось, а меж булыжников нахально росла зеленая травка.

Но отсюда, с высоты, город производил потрясающее впечатление: раскинувшийся на холмах, утопающий в зелени парков и садов, увенчанный белым, будто воздушным, Успенским собором, Смоленск влюблял в себя.

Спустя час экипаж въехал в ворота старой усадьбы, провез Корсакова по аллее меж цветущих садов и, проехав по каретному кругу, остановился у парадного входа. С крыльца, несмотря на заметную хромоту, сбежал седовласый старик в элегантном камердинерском сюртуке.