Книга Идентичность Лауры, страница 86 – Ольга Владимировна Маркович

— Милая история. Толкиен, оказывается, у Платона сплагиатил, — сыронизировал Гиг.

— И Уэллс. Только не сплагиатил, а вдохновился. А ты сам когда-нибудь задумывался, что бы позволил себе, если бы обладал безнаказанностью? — спросила я.

— Я не верю в волшебство. А взрослые дяди, которые любят детские сказки, с некоторых пор наводят на меня ужас.

Оба мы машинально поглядели на стопку открыток.

— А ты, Эл? — спросила я.

— А я думаю, наказание приходит ко всем, рано или поздно. Безнаказанности нет. Неслучайно мы сейчас живем в таких местах, где верят в карму.

— А что, по-твоему, худшее наказание для человека? Смерть? — спросила я.

— Нет. Худшее — это невосполнимая потеря любимого человека. А еще вина. Потеря и вина. Нет ничего мучительнее, — ответил Эл. Видимо, он вспомнил отца и то, что карета скорой помощи не приехала на ферму вовремя и не успела оказать его старику помощь.

Гиг обратился ко мне:

— Хотел бы вернуть диалог в конструктивное русло. Что будем делать с окровавленными серьгами, бутоньерками и прочим? Я понимаю, вы пережили много страшных вещей. Но все зашло слишком далеко, чтобы и дальше закрывать глаза на поведение Джесс. Вспышки гнева и коллекционирование трофеев… Какими будут твои предложения, Труди? Что посоветуешь делать? Лично я настаиваю на лечении. После того, что я увидел этой ночью, думаю, шансов на ментальное здоровье у Джесс вообще не было.

— Лечение — это правильно. Но мы сотню раз обсуждали, что терапия неотделима от рассказов о себе. А там Джесс поведает доктору о том, что натворила, — сказал Эл.

— А как же врачебная тайна? — спросил Гиг.

— Есть грань между врачебной тайной и клятвой Гиппократа, — пояснил Эл.

— У нас нет выхода. Надо что-то делать. Ты видел, во что она превратила ангар и свои картины. Она явно была не в себе. А ведь у нее в руках был нож. Она полосовала им пол и вспорола холсты. — Гиг эмоционально расхаживал по комнате.

— Кошмар. — Я опустила голову. Больно было даже слушать это.

Холл «Мальвы» еще никогда не был таким холодным. Мы силились сплотиться вокруг общей проблемы, но получалось не очень. Слишком много было секретов и недосказанностей. А главное, никто не мог ручаться, что это конец наших перипетий, а не начало новых, еще больших ужасов.

— Мы думали, Лаура — наша главная проблема. Но, похоже, они работают в паре. И без обид. Все вы нуждаетесь в лечении, Труди, — горько усмехнулся Гиг.

— С таким детством, как у нас, — я указала на стопку карточек на столе, — в этом нет ничего удивительного. Надо было раньше заняться решением психических проблем. Я не знаю, что нас теперь ждет. Мне так страшно! — Голос у меня дрогнул, сорвался на всхлип от осознания трагичности ситуации. Эл присел рядом и стал гладить меня по голове.

— Главное, что ты с нами, Труди. С тобой в союзниках мы справимся. Я в это верю! — Эл был искренен и сам себе верил, как депутат, выступающий накануне выборов перед электоратом. — Ты должна поговорить с ней, Труди. Поговорить с Джессикой. Мы придумаем новые «договоры» и заключим, вроде того, как вы сделали, когда перестали разговаривать. О распорядке дня. И прочем важном в вашем взаимодействии. Эти «договоры» ведь работали. Нас с Гигом она теперь слушать не станет. Мы дискредитировали себя, как парламентеры, привязав ее.