Книга Идентичность Лауры, страница 89 – Ольга Владимировна Маркович

За столом повисла пауза. Ризика и Ритика опустили хорошенькие головки. Сулабха испуганно глянула на мужа, а Кэйлаш открыла рот, да так ничего и не ответила. Только Суман улыбался и кивал, с аппетитом поедая рис руками. И чего они обижаются на дикарей, подумал я. Факты-то налицо.

— Я не буду сердиться на твое невежество, Гиг. Папа не знает твой язык. Он всю жизнь пахал, чтобы дать нам образование лучше, чем у него. Ведь даже несмотря на кембриджские школы, что принесли сюда англичане, за хорошее образование нужно платить, — сказала Кэйлаш, поглядывая на отца и улыбаясь, чтобы не выдать негодование голосом. Суман же в блаженной радости оттого, что у него почтенный гость, кажется, не заметил, как тот сболтнул лишнего. — Я не буду обижаться, потому что понимаю, что, обижаясь на эту ересь, я подтвержу твое надменное мнение о собственном превосходстве. Но чтобы ты знал, я получила грант со стипендией, полностью покрывающей обучение сразу в трех ваших престижнейших вузах: университете Джона Хопкинса, Гарварде и Стэнфорде. Для только что слезшего с дерева аборигена не так уж плохо!

— Кэйлаш, я не хотел, — ответил я, еще ощущая застрявшую креветку в горле.

— Хотел, Гиг. Но мы сами виноваты. Мы сами ведем себя с белыми, как с полубогами, будто цвет кожи дает какое-то преимущество. До сих пор считается, что белый человек равно богатый, успешный и достойный. Но что мы видим по факту? Среди белых полно бездельников. Сколько из вас живут на пособие по безработице? Сколько проматывают родительские состояния? Сколько, даже получив хваленое образование, занимаются потом какой-нибудь криптовалютной фигней, не привнося в мир ничего нового, ценного и прекрасного, никого не спасая, не просвещая? Одно только желание трудиться, учиться и делиться делает из человека личность, а не цвет его кожи. Я не виню тебя. Вам рассказывают по телевизору про ваше превосходство, а потом вы приезжаете в страны третьего мира и видите нищету и грязь. И я не знаю, кто больше повинен в этой грязи — колонизаторы, приучившие нас считать себя вторым сортом и в то же время ждать от белых подачек, или мы сами, согласные быть теми, кого надо пожалеть и облагодетельствовать.

— Мы познакомились, когда ты скакала по моему саду с кадилом, проводя древние ритуалы. Извини, что сразу не разглядел в тебе доктора медицины, — отозвался я, умом понимая, что лучше было бы промолчать, но аргументы так и напрашивались.

Сулабха глянула на дочь вопросительно. Тут уже и Суман стал озираться, понимая, что что-то не так.

— Только оттого, что мы верим в более тонкие материи и близки с природой, мы не становимся менее образованными.

— Разве? Я думал, магия и наука — взаимоисключающие понятия.

— Хочешь проверить?

— И как же?

— Несмотря на успешную традиционную медицину, многие болезни у нас лечатся с помощью изгнания духов. И любой ланкиец скажет тебе, что, к примеру, душевная хворь — это следствие одержимости. Ментальные болезни есть, а возникновение некоторых до сих пор загадка даже для врачей классической школы. Любой ланкиец обязательно закажет ритуал по изгнанию духов из родного человека, даже если обратится в официальную клинику. Для меня как для медика важна и эта неизведанная сторона вопроса. Считать, что человечеству все уже ясно об устройстве мира, так же недальновидно, как и считать, что какие-то расы в чем-то лучше других. Каждый человек — отдельная вселенная. А раса — лишь сопутствующий фактор.