Книга Башня. Новый Ковчег-2, страница 71 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Да, кстати, Руфимов снова не придёт? — у Величко было чутьё, как у зверя. Иногда Павлу казалось, что он читает его мысли.

— Марат на станции. Он там нужней, — это было правдой лишь наполовину, но Павел не стал уточнять, на какую. Обогнул стол и сел на своё место. — Алексей Игнатьевич. Присаживайтесь тоже. В ногах правды нет.

Дождавшись, когда старый генерал наконец сядет, Павел продолжил:

— Мы с Олегом Станиславовичем уже успели с утра обсудить кое-какие вопросы. Сейчас он подробно представит, что в ближайшее время нам необходимо сделать для больниц и для здравоохранения в целом. Я не могу сказать, что я со всем согласен, — Павел сделал паузу, посмотрел в сторону недовольного Мельникова и продолжил. — Но если Сергей Анатольевич даст своё добро с финансовой точки зрения, то что ж… но хотелось бы, по возможности, не залезать в производственный бюджет.

— Вот именно, — вставил Величко, а Ставицкий виновато улыбнулся.

Мельников, разложив перед собой бумаги — какие-то графики, длинные таблицы с цифрами — начал свой доклад. Как обычно, чётко и размеренно, не растекаясь мыслью по древу. Иногда, по ходу своей речи, доставал из лежащей рядом папки какие-то подтверждающие документы и пускал присутствующим по кругу. Павел отметил, как поморщился Величко, а после очередной представленной таблицы Серёжа опять достал свой платок и промокнул испарину.

Именно Ставицкого во всей этой ситуации Павлу было жальче всего. Вот мужик, попал, что называется, как кур в ощип. По налившейся кровью шее Величко и звенящему чёткому голосу Мельникова уже было понятно, чем всё закончится. Мельникову нужны были средства, и по всему выходило, что единственным местом, откуда можно было отщипнуть кусочек относительно безболезненно, был производственный сектор. Величко дураком не был и ясно видел, куда клонит Олег — красные пятна, которые уже полезли с шеи Константина Георгиевича на его обрюзгшие щёки, были плохим знаком. Как-то разрулить ситуацию мог бы Серёжа Ставицкий, но судя по тому, с какой интенсивностью тот тёр платком вспотевший лоб — это вряд ли.

У них в Башне считалось, что прежний начальник финансового сектора, Кашин, был гением, богом финансов. Но, увы, он оказался просто по уши увязшим в махинациях Бориса, из которых наркотрафик был лишь верхушкой айсберга. Работал он на Литвинова по доброй воле или под давлением жены, Борькиной любовницы, сейчас уже было не узнать — Кашин до ареста не дожил. Умер от сердечного приступа, но перед смертью успел основательно замести следы. Вообще, в финансовом секторе у многих рыльце оказалось в пушку — наверно, это было едва ли не самое основное подразделение в Башне, которого чистки коснулись глубже, чем всех остальных, и в итоге они остались практически без толковых финансистов. Иногда Павел даже злился, что люди Ледовского здесь слишком переусердствовали.

И теперь им приходилось довольствоваться только Ставицким. Нет, Сергея Анатольевича нельзя было назвать глупым, но, во-первых, он и при Кашине не занимал какого-то высокого положения, поэтому многие тонкости от него просто ускользали, а, во-вторых, по складу своего характера Сергей никогда не был лидером. И видно было, что теперешнее положение его тяготит.

«Ну ничего, — подумал Павел. — Не вечно же длиться этому переходному периоду. Справимся. А дальше будет легче».