Книга Башня. Новый Ковчег 5, страница 214 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Лично Соколову в руки, товарищ полковник. Как вы велели.

— Хорошо. Завтра в восемь утра чтобы у меня на столе лежали первые расшифровки разговоров. И ещё, — Караев замолчал, обдумывая дальнейшие слова, какой-то червячок сомнений точил и точил изнутри. Мешал.

У него повисла одна версия. Причём именно она казалась самой простой: проверить и вся недолга, есть зацепка — хорошо, нет — отбросить в сторону, как ненужную. На деле же вышло по-другому.

Мальчишка, недобитый на тридцать четвёртом, дружок Савельевской девчонки, снова, как угорь, выскользнул из рук. Надо было, конечно, брать быка за рога сразу, ещё в больнице на сто восьмом, когда он выяснил, что пацана подменили другим, каким-то Веселовым, у которого случайно тоже оказался огнестрел, и который так вовремя помер. Но тогда всё сложилось не в пользу Тимура: Рябинин с идиотским совещанием, отправка медиков на АЭС, к вечеру выяснилось, что исчезла девчонка, и стало совершенно не до раненого придурка. Потом и вовсе два потерянных дня — теперь-то Тимур уже понимал, что они были потеряны, — и, когда сегодня утром он вернулся к этому делу, выяснилось, что пацан испарился тоже.

В регистратуре заявили, что Веселова Алексея выписали день назад — сразу после визита Караева в больницу. Совпадение? Тимур не верил в совпадения. По обоим адресам, и Веселова, и Шорохова выписавшийся пациент не появлялся. Но хуже было другое. Дело с огнестрелом Веселова никто не вёл. А должны были вести. Обязаны. О всех убитых или раненых с применением любого оружия больницы сообщали в военный сектор. Эта больница не сообщила. И теперь дело принимало совершенно иной оборот…

Лейтенант ждал. Его красивое лицо не выражало никаких признаков нетерпения. Хороший боец.

— Вызовите ко мне майора Бублика. — Караев всё-таки принял решение, загнав сомнения в дальний угол.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — бодро козырнул Жданов и вышел.

Нельзя сказать, что дело по поимке Савельевской девчонки застопорилось или зашло в тупик, но оно затянулось, и Тимуру это не нравилось. Да, Верховный дал ему карт-бланш, сказав, что генерал Рябинин будет предупреждён, и что согласовывать свои действия с ним полковнику не потребуется, но в реальности обещание Верховного не имело и половины веса. Всё упиралось в формальности и бюрократические проволочки, и, если Рябинин и был предупреждён, то все остальные отделы, ведомства и подразделения, куда Тимуру приходилось обращаться для решения своих вопросов, предупреждены, конечно же, не были, и каждый раз повторялось одно и тоже нехитрое действие: сначала звонок Рябинину и только после этого всё остальное.

До Тимура дошло не сразу — два дня он с упорством осла ломился в закрытые двери, которые хоть и отворялись, но не сразу, и ниточки управления этими дверями были отнюдь не в его руках. Но и это было бы полбеды, если бы вчерашний вечер не принёс полковнику Караеву ещё одно неприятное открытие.

После восьми полковник заходил с ежедневным докладом к Верховному. Сергей Анатольевич был на редкость щепетилен в вопросах соблюдения установленного порядка, и, независимо от того, чем он был в этот момент занят, положенные десять-пятнадцать минут на выслушивание вечерней сводки всегда выделял.

Вчера, когда Тимур явился к Верховному, тот был не один.