Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 6»
|
— Как это понимать? — Островский положил перед Юрой копию приказа, припечатав её широкой пятернёй. — Может, объяснишь? Наедине и в память о былой дружбе полковник позволил себе нарушение устава, обратившись к Юре на «ты». — А что я должен объяснять? — Юра наконец прервал свою барабанную дробь, вцепился в приказ обеими руками. — Тебя ж не в солдаты разжаловали. Перебросили руководить другим подразделением, сам знаешь, Кузянин в отставку ушёл. — При чём тут Кузянин, Юра? У него зам толковый, майор Саркисян. Его сам бог велел на место старого полковника ставить. Я же в патрульно-постовой службе ни черта не смыслю. И потом ты не хуже меня понимаешь, что для меня значит моё подразделение. Я с самых низов его прошёл, каждую мелочь знаю. А ты туда Караева назначаешь. Не кого-то. Караева! Рябинин оторвался от приказа. В его по-детски голубых глазах плавала муть, он шумно выдохнул, обдавая полковника перегаром. — А вот кого надо, того и назначаю. Не твоего ума дело! — Не моего, значит, — Островский едва сдерживался. — Ты, я смотрю, уже совсем освоился в генеральских погонах. Умным стал, мать твою! — З-забываешься, полковник! Пьяное Юрино заикание и то, что он попытался подняться, выползти из своего королевского кресла и не смог, вконец разозлили полковника. Островский гасил в себе ругательства и с трудом сдерживался, чтобы не обойти стол, не взять Юрку Рябинина за грудки, не встряхнуть так, чтобы лысая Юркина голова замоталась из стороны в сторону. Ничего в эти минуты так не хотелось Севе Островскому, как выдернуть на свет божий из генеральской туши, растёкшейся перед ним пьяной жижей, того весёлого лейтенантика, с которым они вместе балагурили ещё в учебке. — Послушай, Сева, — Рябинин пошёл на попятную. Всё-таки открытая конфронтация была совсем не в Юрином характере. — Ты же должен понимать, сейчас все посты охраны на этажах нам передали из административного сектора. Работы много. Я тебя на сложный участок бросаю. У тебя опыт… — Хватит врать, Юра, — Островский презрительно скривился. — Опыт мой… мой опыт в следственно-розыскном нужен. Мой! А не майора Караева. Чёрт, прости, полковника, мать его. Карьеру Тимур сделал стремительную — хотел бы я знать, за какие такие заслуги ему звание и эта должность прилетели? Сдаётся мне, что ко всей той хрени, что сейчас наверху творится, Тимур лично руку приложил. Так? Вся эта череда странных смертей членов Совета. Кашин, Ледовской. Покушение на Савельева… А, может, прав был Володька Долинин насчёт старого генерала, а, Юра? Может, и ты в этом по самые уши замазан? — Ты соображай, что несёшь! — прохрипел Рябинин, и его рука потянулась к лежащей на столе фляге. Той самой, которую Севка сам когда-то ему и подарил. Ещё и шутил, что она ему без надобности — тот Юрка Рябинин спиртное на дух не выносил. Стало быть, теперь нашёл фляге применение, научился… * * * Их дружба, дружба между двумя мальчишками, ещё не лейтенантами даже — курсантами, возникла сразу, просто и естественно, как возникает она только у молодых. Крепкий, невысокий Юрка Рябинин, с застенчивой улыбкой на круглом, чуть полноватом лице, пришёлся Севке Островскому по душе. У них в учебке народ подобрался всякий, кого-то и по протекции двигали, но за Юркой Рябининым, как и за самим Севой (несмотря на то, что оба были из семей потомственных военных) никто не стоял — они свою птицу счастья добывали сами, — и это их не только уравнивало, но и было справедливо, а слова «честь» и «справедливость» в семье, где рос Сева Островский, много значили. |