Книга Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства, страница 148 – Кристен Перрин

Меня притягивала загадка самой тети Фрэнсис – ее жизнь, мужчины, которых она любила, и ее страстные увлечения. Она говорила со мной со свойственной ей сдержанностью и делилась проницательными наблюдениями. Я видела в ней человека, катастрофически склонного к самокопанию, как и я сама. И помимо состояния, я чуть не унаследовала и ее судьбу.

Поняв, что я оказалась той самой «нужной дочерью», медленно выдыхаю. Я восстановила справедливость для тети Фрэнсис. И для Эмили, моей настоящей бабушки. От этого меня охватывает умиротворение, пусть я и унаследовала легкую боль утраты из-за смерти Эмили Спарроу, вместе со злостью на то, что ее жизнь прервалась так рано.

Все меня поздравляют, но я чувствую на себе пристальный взгляд детектива Крейна. Как приятно, что хоть один человек в комнате понимает, как мне горько от того, что все закончилось. От того, что я познакомилась с тетей Фрэнсис, только потеряв ее.

Я подхожу к книжным полкам позади стола, где лежит шахматная доска. Достаю ферзя и иду обратно к Уолту. Ставлю шахматную фигурку в центр стола, вздыхаю и смаргиваю слезы, пытаясь подобрать слова.

– Первым делом надо устроить настоящее прощание, – говорю я. – Я хочу пригласить сюда всю деревню. Пусть все поймут, как ошибались насчет тети Фрэнсис. Какой необыкновенной она была.

– Боже, раньше этот дом вызывал у меня мурашки, – выдыхает мама.

Мы стоим на лужайке перед Грейвсдаун-холлом. Прошло две недели, с тех пор как я раскрыла убийство тети Фрэнсис, и в начале сентября солнце все так же печет, как и в августе. Я мечтаю о прохладных осенних днях и с нетерпением предвкушаю, какими они будут в Касл-Нолле. Представляю себе лужайку, усыпанную желтыми листьями, а затем, когда наступит зима, покрытую инеем.

– Я приезжала сюда всего несколько раз, – продолжает мама, – но теперь дом выглядит лучше. – Она крутит длинную цепочку на шее, и подвески на ней позвякивают, словно маленькие колокольчики. – Хорошо, что мне уже не семь лет, и я знаю, что Арчи Фойл не отстрижет мне пальцы своими здоровенными ножницами, если я буду плохо себя вести. – Она вздрагивает. – Когда я бывала здесь, Саксон постоянно скармливал мне подобные байки. Он был очень странным подростком.

– Ужасно говорить такое ребенку, – отвечаю я.

– Ну, судя по записям тети Фрэнсис, у него и самого не было настоящего детства, поэтому теперь я уже не так на него злюсь.

Она потирает руки, будто озябла, хотя на улице так жарко, что я мечтаю, чтобы меня окатили водой из садового шланга, как в детстве.

Рассказав маме обо всем, я первым делом дала ей почитать дневник. Она читала не торопясь, а когда закончила, отказалась обсуждать его со мной. Но позже начала разбираться с собственной ролью во всех событиях. Думаю, искусство помогло ей справиться. Она не из тех, кто любит говорить о чувствах, она изображает их на картинах.

– Хотя его попытка подставить тебя с покупкой наркотиков откровенно гнусная, – добавляет она.

С Эльвы сняли все обвинения в причастности к смерти тети Фрэнсис, но лишь потому, что у нее нашлось правдоподобное оправдание. Эльва заявила, что Джо дал ей цветы буквально на ходу, сказав, что их по ошибке доставили в гостиницу, хотя они предназначались Фрэнсис. Очень умно с его стороны – Эльва часто бывала в поместье, и Фрэнсис наверняка предположила, что букет от нее. Думаю, Эльва относилась к Фрэнсис с почтением, подлизывалась к ней в ожидании наследства, и не стала исправлять предположение Фрэнсис. Вот почему Эльва не позвонила в полицию, когда мы нашли тетю Фрэнсис, – она поняла, что произошло, и испугалась, что ее обвинят в убийстве.