Книга Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства, страница 97 – Кристен Перрин

– Я отнесу, – сказал Питер, забирая у Эмили футляр.

– Спасибо, – отозвалась она. – Кто знает, может, я даже научусь хорошо печатать, пока тут живу.

Мы с Роуз понимающе переглянулись. Живя в Лондоне, Эмили наверняка перепробует множество занятий, но печатание на машинке явно не будет для нее приоритетом.

Эмили поселилась в Челси, поскольку Питер и Тэнси настаивали на том, чтобы она регулярно посещала врача. Эмили отказалась идти к врачу в Касл-Нолле и напомнила, что рожать в местной больнице – плохое решение, если она хочет сохранить беременность в тайне. В больнице работали акушерками как минимум две прихожанки церкви, которую регулярно посещали ее родители.

А раз Эмили не могла ходить к врачу в Касл-Нолле, оставалось только поселить ее в другом доме Форда – в Челси. Пришлось убедить его, и это было непросто.

Под конец уже не только я просила за Эмили, но и Питер с Тэнси. Думаю, сыграло роль то, что Форд увидел, как мечтает о ребенке Тэнси и как Питер старается поддержать ее после многочисленных попыток. Поэтому Форд уступил, якобы из-за моей преданности Эмили. Форд никогда не спрашивал, от кого ребенок.

Форд открыл дверь, и мы вошли в дом.

– Ох, какая красота! – выдохнула Эмили.

И она была права. Черно-белый кафельный пол широкой и элегантной прихожей был отполирован до такой степени, что в нем отражалась ярко горящая люстра, висящая у нас над головами. Из кухни растекались ароматы приготовленного ужина – Форд позаботился обо всем.

– Ты заранее прислал сюда экономку, чтобы она подготовила дом? – спросила я.

Он многозначительно улыбнулся и ответил:

– Я же не могу просто отдать ключи и бросить беременную девушку, почти подростка, на произвол судьбы в незнакомом городе. Миссис Бланчард останется с Эмили, пока она будет жить здесь. В поместье у меня есть другая прислуга, а это не навсегда.

– Да, – улыбнулась я. – Не навсегда.

Эмили обходила комнату за комнатой, словно Форд отдавал ей дом на всю оставшуюся жизнь. У меня возникло неприятное чувство, от которого я никак не могла избавиться. Эмили вела себя так, словно, забеременев, выиграла приз. Я наблюдала, как она стояла в прихожей, положив руку на выпирающий живот, и сияющими глазами смотрела Форду в спину.

Мне в голову пришло только одно: Фиона Спарроу гордилась бы дочерью.

Я сразу же попыталась отбросить эту мысль, но она постоянно вонзалась в голову, как острый шип. Мне стоило огромных усилий убедить Форда помочь. Он даже не стал спрашивать, кто отец ребенка, потому что знал про Эмили и Джона. Я не сомневалась, Саксон ему все рассказал.

Питер и Тэнси о чем-то шептались с Фордом, вероятно, просили миссис Бланчард следить, чтобы Эмили принимала витамины, не пила, не курила и ходила к врачу.

Но я подслушала кое-что, не предназначавшееся для моих ушей, и от этого успокоилась. Шипы Эмили больше не впивались в мысли. Я уложила эти слова в памяти, чтобы вытащить и тайно насладиться их теплом, когда понадобится.

– Так щедро с вашей стороны, Форд, вы столько для нас сделали. И для Эмили, – сказал Питер.

Форд ответил:

– Я рад помочь, но буду честен. Я делаю это не для вас и не для Эмили. Я делаю это для Фрэнсис.

Шины велосипеда шуршали по гравийной дорожке у Грейвсдаун-холла, цепь я смазала, так что она больше не скрипела. Мне не хотелось, чтобы мама услышала, как я уезжаю. Она считала, что я уже в постели, хотя было всего девять вечера. В отличие от Фионы Спарроу, моя мама не одобряла семейство Грейвсдаунов. Она говорила, что с ними что-то не так, и всякого, кто с ними свяжется, ждет беда.